— Женя, открой.

— Без тебя знаю, — огрызнулся супруг и пошёл открывать.

Я тоже из любопытства выглянул в прихожую.

На пороге стоял сутуловатый суховатый мужчина с интересной плешью на голове: на самой макушке — лысина, а вокруг, как венок — кудрявые волосы. Именно лысина больше всего и привлекла моё внимание, так и казалось, что мужчина надел на голову венок из колечек. Лицо у него было гладким, только под глазами висели большие голубоватые мешки, и веки глаз тоже были как бы слегка припухшими. Но на носу сидели красивые дымчатые очки, так что припухлость глаз не особенно портила общий почтенный вид.

— Врача вызывали? — сразу же спросил мужчина, как только дверь перед ним распахнулась.

— Врача? Кажется, нет, лично я не вызывал, — замялся Евгений. — Минуточку, сейчас жену спрошу. Валентина! — позвал он.

Она тотчас же не замедлила появиться рядом. Я продолжал выглядывать из проёма гостиной, любуясь оригинальной лысиной, как произведением искусства природы.

— Ты вызывала врача? Вот врач пришёл, — Евгений невежливо указал на мужчину пальцем.

— Нет, не вызывала.

— У меня здесь записано: «Улица Пирогова, дом три, квартира семь, Розова», — врач ткнул пальнем в тетрадь.

— Ах, Розова, — обрадовалась Валентина. — Это же Варвара Ивановна, старушка этажом ниже. У неё первая квартира. — Она заглянула в тетрадь и подтвердила: — Конечно, это она. Здесь единица записана, как семёрка.

Врач внимательно вгляделся в цифру и пробормотал:

— Возможно.

— Вас проводить? — предложила свои услуги молодая женщина.

— Нет, спасибо, найду сам.

Врач застучал каблуками по лестнице вниз. Валентина отправилась на кухню, а мы снова уселись за стол.

Через некоторое время торжествующая хозяйка принесла нам, кроме хорошо заваренного чая, яичницу с колбасой и варенье. Я тотчас же отметил её старания.

— Тебе везёт, Евгений: тебе жена подаёт горячий чай и даже яичницу, — в добродушный тон мне удалось искусно вплести сожалеющие, унылые нотки старого холостяка. — А вот мне такие шикарные завтраки только снятся. — Молодая супруга опять торжествующе взглянула на мужа. — Просидишь всю ночь со своими опытами, — продолжал я усмиряющим тоном, — утром с ног валишься, сил нет завтрак приготовить, да и есть так захочется, что чай некогда подогревать. Схватишь холодной водички с сахаром, найдёшь в шкафу, где-нибудь в углу, чёрствую корочку, погрызёшь — и дальше за работу.

Евгений слушал меня, насупившись, но это не помешало ему положить себе в стакан шесть ложек варенья и украсить свою тарелку самым внушительным куском яичницы.

С молодыми супругами всё было ясно: они не желали понимать друг друга, не желали видеть, что нужно одному, что — другому, и мне внезапно пришла в голову идея.