Бернардо: Оружье к бою! Зажечь фитили!.. Я этого ждал.
Секретарь: Надеюсь, вы знаете, что говорите. Потому что дело обстоит из рук вон плохо. Гораздо хуже, чем вы себе можете представить.
Марцелл: Ну, уж, наверное, не хуже, чем у Гнилого Болота, где ляхи надрали нам задницу.
Секретарь: Судите сами. Все склонны к тому, чтобы выдвинуть против вас обвинения в лжесвидетельствовании и неуважении к датской короне, а это, как говорится, не прибавит вам ни румян, ни локонов. Против вас настроены все без исключенья.
Бернардо (
Марцелл: Да-да, сударь, скажите, что вы пошутили.
Секретарь: Если и пошутил, то мои шутки еще не кончились.
Бернардо: Тогда шутите дальше.
Секретарь: Вот главное. Всем не дает покоя, что в своих показаниях вы ни в чем не противоречите друг другу, и на все вопросы отвечаете складно и уверенно. Это показалось им чрезвычайно подозрительным. До такой степени, что они легко склонились к мысли, что вы втроем сговорились, чтобы скрыть что-то важное и пустить следствие по ложному пути.
Бернардо: Мы – сговорились? (
(
Секретарь: И тем не менее. Как одна из этих крыс, могу вам это подтвердить и, притом, со всей ответственностью.
Бернардо (
Секретарь: Как самому себе… Скажу вам даже больше… (
Бернардо: Чудеса! Так что же им тогда неймется?
Горацио: Подумайте сами, Бернардо. Если они нам поверят, то им придется вытащить на свет Божий столько грязного белья, что его не отстирают и все прачки мира… Ну, кроме, разве, той, которая отстирает до снежной белизны, все, что ей ни дай. (
Бернардо: А мне вдруг показалось, что о смерти.
Горацио: Ну, разница не велика.
Бернардо: Но не для нас. (