За счёт этого я сумел нанести несколько одиночных, но чувствительных для него ударов в голову. И после одного из них Свин определённо поплыл. Ликуя про себя, я ринулся было добивать Эдика, но тот, видно, из последних сил сам пошёл в атаку. Я блокировал один из ударов, второй прошёл мимо, после чего соперник неожиданно выбросил вперёд ногу, целя мне в пах. Я всё же успел чуть довернуть корпус и прикрыть пах бедром чуть согнутой в колене ноги, по которому и пришёлся основной удар.

Бляяяя… Больно же, сука! Вот теперь и мне придётся похромать. Но в то же время и я порядком разозлился.

– Ну, падла!

И следом провёл молниеносную серию ударов в корпус и голову, которой Свин совсем не ожидал. На этот раз хук в висок заставил его покачнуться и попятиться на пятках назад, лишь помощь одного из его братков не позволила Свину опрокинуться ан спину.

– Уйди! – рыкнул он, отталкивая нежданного помощника.

А следом сунул руку в карман своих «адидасовских» штанов, вытащил оттуда какой-то блестящий предмет, крутанул кистью пару раз и направил в мою сторону лезвие «бабочки». Ишь ты, морда уголовная, вон чего удумал.

– Чё за беспредел?! – крикнул кто-то из наших, кажется, Люсёк.

Его тут же поддержали несколько голосов, я же, глядя Свину прямо в глаза, спокойно спросил:

– На ножах хочешь?

– Давай, посмотрим, чего ты стоишь в настоящем деле, – растянул в улыбке красные от крови губы Свин. – Кулаками-то махать любой горазд.

– Швед, я помню, ты там ножичек кидал в дерево, одолжишь?

– Не вопрос.

Вскоре я держал в руке финку НКВД, которая, если верить Шведу, досталась ему от прошедшего войну деда в подарок на 16-летие. Клинок-то помощнее и подлиннее будет, чем у свиновской «бабочки», хотя в умелых руках и такая «игрушка» способна нанести непоправимый вред здоровью.

Навыкам ножевого боя меня обучали в армии, и тогда однажды, когда дело дошло до рукопашной, мне это очень пригодилось. Но сейчас-то, получается, для меня, настоящего Сергея Сычина, занявшего своё молодое тело, с того момента прошло больше тридцати лет! А я ведь с армии не практиковался работе с ножом.

Оказалось, зря я волновался. Наверное, это как навык езды на велосипеде: если однажды научился на нём ездить, то уже никогда не разучишься. Вот и сейчас, едва в ладонь удобно, будто влитая, легла рукоятка финки, я почувствовал в себе уверенность. И это, похоже, на подсознательном уровне ощутил и Свин, до этого всем своим демонстрировавший как минимум моральное превосходство над таким салагой, каковым он меня, наверное, считал. Особенно засомневавшийся в своих силах после того, как я несколько раз крутанул нож в руке.

Однако нашёл в себе силы оскалиться и прорычать:

– Много я свиней в своей перерезал. Одной будет больше.

Я ничего не ответил, стараясь сохранять концентрацию. Ждал выпада соперника, почему-то мне претило нападать первым. И дождался…

Нет, всё-таки на кулаках Свин дрался лучше. Может, он и мастер резать горло свиньям, а после их свежевать, но свиньи не могли ему возразить с помощью острозаточенной стали, а я мог. И ещё как мог! Не прошло, наверное, и полминуты, а мой соперник уже вынужден был перехватить нож в левую руку, так как запястье и пальцы правой истекали кровью по причине порезов различной глубины. Его же клинок моей кожи так ни разу и не коснулся.

– Может, хватит на сегодня? – спросил я громко, чтобы перекрыть крики возбуждённой кровавым зрелищем братвы с обеих сторон. – Прими поражение достойно.