В декабре 1954 г по распоряжению руководства страны Бисновата вернули к активной конструкторской деятельности, но время было упущено. СНАРС-250 к этому времени безнадёжно устарела. Сейчас Бисноват разрабатывал ракету К-8 для перехватчиков Су-11 в вариантах с ИК и РЛ ГСН.

Бисновата Хрущёв пригласил не столько для ознакомления с новыми технологиями — по части ИК ГСН Матус Рувимович мог сам прочесть лекцию кому угодно. Первый секретарь ЦК именно на это и рассчитывал — в открытом совместном обсуждении Бисноват мог много полезного подсказать разработчикам ПТУР, которым сталкиваться с ИК-матрицей ещё не доводилось.

Поскольку участников совещания снова набралось много, совещание собрали в Колонном Зале Дома Союзов. Часть кресел в задних рядах убрали, вместо них поставили столы и организовали мини-выставку последних достижений науки. Были тут и лазеры, и инфракрасные матрицы, и даже целые и разрезные макеты ракет, наглядно представляющие их внутреннее устройство.

Хрущёв открыл совещание и предоставил слово сначала разработчикам лазеров Галанину и Хазову, а затем — создателю ИК-приборов М.М. Мирошникову. Учёные сделали краткие доклады, обрисовав тематику своих разработок.

Создателям ракет «воздух-воздух» инфракрасная техника была уже знакома, лазер им был хоть и в новинку, но не совсем вписывался в концепцию боевого применения их изделий, а вот будущие разработчики ПТУР — Шавырин, Непобедимый и Нудельман проявили неподдельный интерес к комбинации лазера и электронно-оптической ГСН.

— Михал Михалыч, а нельзя ли провести для товарищей наглядный эксперимент? — спросил Никита Сергеевич.

Экспромт удаётся лучше всего, когда он хорошо подготовлен. О проведении эксперимента прямо на совещании договорились заранее, через Келдыша. Мирошников привез не просто ИК-матрицу, а экспериментальный стенд, состоявший из матрицы, линз, системы охлаждения, усилителя сигнала и регистратора, в роли которого задействовали вольтметр.

Мирошников поколдовал над аппаратом, выставив вольтметр на ноль, чтобы отфильтровать неизбежный при таком скоплении людей тепловой фон.

— А теперь кто-нибудь, зажгите спичку или зажигалку, — предложил он.

Кто-то чиркнул спичкой, Михаил Михайлович повернул прибор в сторону огонька, и собравшиеся увидели, как стрелка вольтметра отклонилась от нуля.

— Как видите, прибор реагирует на тепло, — пояснил Мирошников. — Учитывая, что тепловое излучение, скажем, танка или реактивного двигателя значительно сильнее, их можно засечь таким прибором с расстояния в несколько километров. Михаил Дмитриевич, а можете квантовым генератором посветить на что-нибудь?

Галанин включил свой лазер и направил луч на спинку одного из кресел. Это был маломощный газовый лазер, но прибор почувствовал концентрацию тепла. Стрелка вольтметра немедленно отклонилась. (Первые пуски СНАРС-250 проводились по Луне — ИК ГСН была достаточно чувствительна, чтобы улавливать исходящее от Луны тепловое излучение http://www.airwar.ru/weapon/avv/snars-250.html)

— Вот теперь представьте, что излучающий прибор установлен на борту самолёта, танка, или даже на переносной треноге. А приёмник стоит на ракете, — пояснил Мирошников. — Сигнал от чувствительной матрицы усиливается и передаётся на рулевые машинки ракеты. Таким образом, оператор указывает ракете, куда она должна попасть.

Военные немедленно засыпали учёных вопросами. Испытывавшиеся в то время первые образцы противотанковых ракет имели командное наведение и требовали очень высокой квалификации оператора. Одно неверное движение — и ракета ценой в несколько тысяч рублей на огромной скорости втыкалась в землю или проходила мимо цели.

— Можно реализовать и другой, более простой принцип наведения — наведение по лучу ОКГ, — сказал Хазов. — Это похоже на наведение по лучу радиолокатора, но вместо радиолуча используется световой луч квантового генератора. (http://ru.wikipedia.org/wiki/MAPATS) В этом случае головка самонаведения не нужна, ракета удешевляется, но в боевых условиях придётся навести луч на цель, и постоянно держать, всё время полёта ракеты. То есть, невозможна стрельба с закрытых позиций, и не получится подсветить цель с одной позиции, а ракету запустить с другой.

— А иногда такая возможность бывает очень востребована, например, когда подсветку осуществляет диверсионная группа, а удар наносит авиация. — заметил Хрущёв, — При этом, головка самонаведения может быть установлена не только на ракете, но и на управляемой бомбе, к примеру. В некоторых случаях нужна не большая скорость и дальность, а большая поражающая способность при сохранении высокой точности. Вот тут управляемая бомба даёт сто очков вперёд ракете за счёт большей массы боевой части. Было бы хорошо, конечно, наладить выпуск стандартных управляющих и аэродинамических модулей, чтобы навинчивать их на обычную авиабомбу. Но, боюсь что наша элементная база пока такого не позволит.

Никита Сергеевич знал, что к его словам, к словам маршалов Жукова и Жигарева сейчас прислушиваются лучшие умы страны. Любая высказанная идея будет ими рассмотрена со всех сторон, и либо принята, либо отвергнута, но не забыта. То, что не может быть реализовано сейчас, может стать реальным лет через пять-десять.

Хрущёв решил в этот раз отойти от привычной модели совещания, где все чинно сидят и высказываются по очереди. Он специально свёл вместе учёных, конструкторов и военных, и предоставил им возможность свободно общаться прямо среди технических экспонатов.

Сам Никита Сергеевич расхаживал по залу, от одной группы к другой, ловя обрывки разговоров, бросая реплики, подкидывая то одному, то другому собеседнику вычитанные в документах из будущего мысли и концепции. Он старательно пытался поддерживать свой уже сложившийся имидж недалёкого партийного чиновника, поднахватавшегося знаний по верхам. Тем более, в такой компании это было нетрудно.

Время от времени он изрекал совершеннейшую глупость, вызывая поток осторожных, но убедительных возражений специалистов, но на каждую такую глупость приходилось по три-четыре полезных идеи.