– Неправда! Папа говорил, что я пошла в его бабушку, у неё тоже были тёмные волосы.

– Ха! Конечно, он тебе это сказал. Он не хотел, чтобы его любимица догадалась обо всём. Но вот почему мама не сказала тебе правду – не понимаю.

– Какую правду? Что папа не был моим отцом? Я не верю. Он любил меня. Если бы я была чужим ребёнком...

– Вот это меня всегда и бесило – то, что он тебя любил. Я была его родной дочерью, только я, но именно ты для него была светом в окошке.

– Ты поэтому меня всегда терпеть не могла? – голос Джинни звучал чуть громче шёпота.

– Да! Они не должны были тебя любить, ты же кукушонок, но они любили. И поэтому я тебя возненавидела.

– Они? – переспросила Джинни. – Не должны были любить ОНИ? Оба? То есть, я не только не папина, но и...

– Да! Ты вообще чужая. Совсем! – голос Изольды просто сочился ядом, она буквально выплюнула: – Кукушонок!

– Меня удочерили? – голос Джинни потерял всякие краски, и я вдруг испытал сильнейшее желание броситься вниз и поддержать её, обнять, успокоить. Нелегко узнавать о себе подобные вещи, в любом возрасте нелегко.

Помню, мне было около трёх лет, когда я как-то вдруг осознал, что родителей у меня нет. Я был обожаемым, любимым и заласканным младшим ребёнком в огромной семье, где дети – большая редкость, и никогда не чувствовал, что мне чего-то или кого-то не хватает. Помню, дядя Гейб принёс меня посмотреть на нового родственника, с которым, по его словам, я вскоре смогу играть. Сидя на руках у дяди Гейба, я скептически смотрел на маленький кулёчек, из которого выглядывало крошечное красное сморщенное личико, не представляя, как можно играть вместе с ЭТИМ, если оно ни ходить, ни говорить не умеет. А потом услышал:

«Это Брайан, наш сын», – это сказал дядя Шон, который и держал этот кулёчек на руках.

«Сын?» – переспросил я.

Это слово я знал, у дяди Гейба был сын, дядя Адам, но он был такой же большой, как и сам дядя Гейб. Я не знал, что маленький тоже может быть «сын».

«Да, сын, – повторил дядя Шон, улыбаясь. – Я его папа, а Майя – мама».

Он улыбнулся тёте Майе, которая ещё называлась «жена». А теперь ещё «мама» Брайана. Дядя Адам был «сын», но мамы у него не было, и я совсем запутался. Поэтому уточнил:

«А я – сын?»

Дядя Гейб и дядя Шон переглянулись, потом дядя Гейб сказал:

«Да. Каждый из нас – чей-нибудь сын».

И я спросил:

«А у меня есть папа?»