Пистолет снова был наставлен прямо на Энн, которая прижимала к себе Шана и гладила его по голове.
— Очень трогательно. Сюда, филолог. — Вытянув руку, он оттащил Шана от нее, ухватив за воротник курточки. — Захватите свой портфель.
Энн не пыталась продать драгоценности самому Мунелу, не видели ее и на Бирже Драгоценных камней. Эр Том сомневался, чтобы она знала менее приличные заведения на границе Верхнего и Нижнего портов. И к тому же там ей не дали бы той суммы, которая ей необходима.
Она не обратилась к нему с просьбой о деньгах: не исключено, что это следует считать ошибкой в игре. Ведь было бы очень просто напомнить ему о том, что ее кошелек слишком тощий. Он моментально опустошил бы свои карманы. Между спутниками жизни так принято.
Но Энн — размышлял Эр Том, стоя на углу Биржевой улицы, — Энн сочла бы такую просьбу непорядочной, а сами деньги — грязными, обесцененными обманом. Пытаясь придумать, где теперь можно ее искать, он засунул руки в карманы и содрогнулся, когда пальцы одной из них прикоснулись к пистолету.
«О боги, любимая, неужели другого пути нет?»
Но что поделать: Энн выбрала их дорогу, и поменять выбор невозможно. А поскольку он привязан к ней шелковой паутиной любви и лжи, то теперь ему придется следовать за ней.
Эр Том сошел с тротуара и пересек оживленную улицу, направляясь к своей машине и гадая, куда могла поехать Энн. Хмурый и сосредоточенный на своих мыслях, он приложил руку к пластине дверцы — и вдруг резко повернулся, не сомневаясь в том, что кто-то окликнул его по имени.
Улица позади него оказалась почти пустой. Никто не стоял рядом, приветственно подняв руку.
Он снова услышал оклик, на этот раз чуть громче. Да, его звали по имени, и голос доносился, похоже… с востока. У границы портов.
Затаив дыхание, он нырнул в машину, включил двигатель — и застыл в ожидании, напрягая слух, хоть и понимал, насколько это глупо. Когда зов раздался снова, он тронулся с места и последовал за затихающим эхом, доносившимся сквозь шумный говор внешнего мира.
— Будьте любезны отдать поддельные доказательства, связывающие лиадийский язык с земным.
Энн настороженно следила за Фил Тором Кинрэ. Пистолет по-прежнему был направлен прямо на нее, но он хотя бы позволил Шану сесть рядом с ней на жесткую деревянную скамью. Плач, раздававшийся у нее в подсознании, прекратился, сменившись каким-то усталым отупением.
— Если они поддельные, то зачем вам с ними возиться? — спросила она похитителя.
Он невозмутимо встретил ее взгляд.
— Я коллекционирую ложь, филолог. Это мое призвание. Отдавайте мне материалы или платите. Извольте понять, что я могу получить от вас любую плату, какую пожелаю. Вспомните об уничтожении факультета лингвистики на Университете и поверьте мне. — Он снова пошевелил пистолетом. — Доказательства, филолог. Немедленно.
— У меня их нет, — ответила она, глядя прямо в пугающе бесстрастные глаза и сосредоточив всю силу воли на том, чтобы заставить его этому поверить.
— У Джин Дела йо-Керы они были, — ответил он.
— Так мне кажется. Однако в его записях центрального довода не оказалось. Я решила, что он может находиться у него в компьютере, но не смогла его найти. — Она кивком указала на свой портфель, прислоненный к стене. — Я переписала себе все его данные. Диск у меня в портфеле. Вы можете взять его себе.
— Неужели могу? Но как же вы добры! Однако меня не интересуют отрицательные результаты, филолог. Я предоставляю вам еще одну возможность сотрудничать со мной: отдайте мне основной довод Джин Дела, этот шедевр заблуждения, который пытается привязать Лиад и Землю к общему праязыку.