Я отклонилась.

— Не стоит ко мне подлизываться, Дэвид, — сказала я и напомнила: — Ты, кажется, хотел о чем-то со мной поговорить?

— Да, Эли, у меня к тебе серьезный разговор, — подтвердил он. — Прежде всего я хотел бы извиниться за свой свинский поступок.

— Так, для начала неплохо, — подбодрила его я.

— Я и в самом деле вел себя непростительно, — с покаянным видом продолжил Дэвид. — Только последний мерзавец мог так испортить тебе Рождество, не говоря уж о том, что ты была в больнице, операцию перенесла и все такое…

Я кивнула. Но мне хотелось услышать нечто более значительное, в противном случае я собиралась спустить незадачливого ухажера с лестницы.

— Нам всегда было хорошо вместе, — напомнил Дэвид, смиренно потупив взор. — Мы ведь были больше, чем просто любовники… Мы были настоящими друзьями, Эли. Уже потому хотя бы я не должен был так с тобой поступать. Но я сбежал как последний трус. Сам не знаю, что на меня нашло. Какое-то помрачение рассудка. Меня завертело в бешеном водовороте чувств…

— Красочно изъясняешься, — не удержалась я.

— Это чистая правда, — обиделся Дэвид. — Именно так все и было. Я совершенно не понимал, что со мной творится. Я был как парусник, лишившийся мачт после шторма. Меня безудержно влекло по течению. Наверное, я все же должен был потерпеть, пока ты поправишься. Я был обязан предвидеть все последствия. О тебе подумать. Увы, теперь мне нет прощения.

Я потушила сигарету о ковер. Но в следующую секунду с ужасом сообразила, что нахожусь в гостях вовсе не у Дэвида, а у Марвина, и, стало быть, должна срочно замаскировать прожженную дырку.

— Я давно собирался тебе позвонить, — добавил Дэвид.

Я кивнула, всем своим видом демонстрируя полное безразличие. У нас, женщин, с веками выработалась безупречная схема поведения в подобных случаях.

— Честно, — горячился Дэвид. — Чтоб мне с этого места не сойти! Только очень трудно решиться было. Я не знал, с чего начать. Ты даже не представляешь, как я страдал!

Он это мне рассказывал!

— Думаю, все-таки меньше, чем я, когда пошла в магазин, чтобы вернуть подвенечное платье, — ядовито сказала я. — И меньше, чем я, когда обзванивала полторы сотни человек, чтобы отменить приглашение на свадьбу. Не говоря уж о том, что я потеряла тысячу фунтов, которые внесла в качестве залога владельцу ресторана. Между прочим, за медовый месяц на Барбадосе тоже залог внесли.

Дэвид понуро разглядывал свои туфли.

— Я уже откладываю деньги, чтобы с тобой расплатиться, Эли, — пробубнил он. — Ей-богу.

— Сейчас это не имеет большого значения, — со вздохом сказала я. — Не хотелось бы все сводить лишь к материальным потерям. Не в деньгах счастье, сам знаешь.

Дэвид внезапно выпрямился и схватил мои руки.

— Я знал, Эли, что ты воспримешь все именно так! — пылко произнес он. — У тебя завидное самообладание. Никакая другая женщина на твоем месте не выдержала бы подобного удара. Да еще с таким достоинством. Когда мы расстались с Лайзой, она вообще готова была руки на себя наложить.