Парень… тогда я думала, что это юноша… почти такого же роста, как его спутник, но гораздо тоньше и уже в плечах. И вообще, в фигуре Ороллмихон не было ничего женственного. А большой кровоподтёк на разбитой правой скуле, плавно перетекавший из красного в сиреневый, не прибавлял очарования. Наоборот, девушка в запале часто кривила губы, но стоило ей, забывшись, напрячь лицо, как она тут же шипела от боли. А как сверкали её большие глаза?! Что, впрочем, не мешало Оре излагать ход событий достаточно последовательно и толково. А я слушала перевод Тоши и согласно кивала головой.

Стоило Адшурпалаю покинуть становище, как девушка обратилась за советом к Барджикею. Ведь отец перед уходом никаких распоряжений не отдал. К счастью, пары фраз "заговорщикам" оказалось достаточно, чтобы согласиться, что надо немедля трубить тревогу… Выражаясь образно… Потому что проделали они всё… оповестили воинов, приказав тем седлать тачпанов и готовиться к бою, а их жёнам и детям сворачиваться и собирать барахло… без излишней спешки и суеты.

Приготовления к тому, чтобы экстренно сняться со стоянки шли полным ходом. Вот только по мановению волшебной палочки этого не добиться…

Ора стояла у шатра, держа подмышкой шлем отца и напряжённо вглядываясь в центр лагеря, куда отправился его владелец. На душе у неё кошки скребли. И не зря…

Громкий топот скакунов и дикий вой со всех сторон, возвестили о начале вражеской атаки. Если бы ойлонцы не подготовились, их бы смяли в один момент. А так, чуть ли не половина воинов рода с первых минут схватки уже была в седле, хотя сама Ора ещё находилась в ступоре. Одно дело предполагать и о чём-то догадываться, другое дело – столкнуться с чужим вероломством, в которое просто не хочется верить. Тем более жизнь отца… раз на них напали, значит, скорее всего, его уже нет в живых.

Но в замешательстве девушка пребывала недолго. Мозги ещё не успели переварить страшную новость, как Ора очутилась в седле. Ноги привычно стиснули бока верного скакуна, а руки успели нахлобучить на голову отцовскую железяку поверх своей кожаной шапки. Саблю и щит в руки, и вот уже девчонка несётся вместе со всеми в сторону моего замка, куда их повёл на прорыв Барджикей.

Жёны, дети, скот, имущество, всё было брошено. Наглядный пример того, как табиры воюют между собой. Всё можно вернуть или с боя, который будет удачнее, или выкупить. Вот если сам воин попадёт в плен или будет убит, его близким рассчитывать уже будет не на что.

Не знаю, что думал в те мгновения Бардж, но он исхитрился принять единственно правильное решение. Теперь моя очередь была ломать голову над тем, насмешка ли это или подарок судьбы. А, впрочем, почему именно я, у меня ж тут военных экспертов пруд пруди. Оглянулась. Вот же они!

– Что скажете, нирт Илькарон?

– Вы о чём, нирта Олиенн?

Действительно, о чём это я? Надо чётче формулировать вопросы.

– У кого-нибудь есть сомнения, что бой был настоящим?

Все удивлённо уставились на меня.

– Тоша, молчи! – оборвала я женщину, которая принялась было переводить, – Потом им всё расскажешь.

Окружающие ещё несколько раз хлопнули глазами.

– Я не понял, – честно признался Хорх.

– Вы, нирта, считаете, что всё это обман?! А как же убитые и раненые?! – едва не задохнувшись от праведного гнева, воскликнула Тоша. Её муж осуждающе покачал головой.

Да-а, наверное это паранойя, но как-то не очень верится, что вчерашние враги могут вот так запросто, в один миг перейти на твою сторону. Вон в Северную войну под Нарвой наши устроили представление: переодели несколько полков в шведские мундиры и развернули потешную баталию. Не помню, сколько часов палили так друг в дружку, пока шведы на помощь "своим" из крепости не вылезли. Тут им и каюк. И уменьшился гарнизон сразу на пару полков. У Алексея Толстого в романе "Пётр Первый" этот эпизод подробно описан.

Вот только в нашем случае бой был вполне реальный. Пожалуй, ни один Чингисхан или Аттила до такого не додумался бы. Ладно, будем считать, что с этим разобрались.

– Тогда слушайте. Наши силы возросли. Влэх, новых союзников надо пересчитать. Узнать, сколько раненых и тех, кто сможет участвовать в бою. И ещё, их ведь надо чем-то кормить? Или как? – я вспомнила горящие костры, у которых табиры разделывали убитых тачпанов.