– Тебе надо было остановиться, – заметил Маркус.

Кровь залила глаз, окрашивая столовую в алые тона. Внезапно муж опрокинул ближайший канделябр.

– Всегда их ненавидел.

Светильник еще не успел рухнуть на пол, а пламя по пути облизало шелковые занавески.

Марсела встала на четвереньки. Она двигалась с трудом, будто под водой. Медленно, слишком медленно.

Маркус стоял в дверях и смотрел. Просто смотрел.

Нож сверкал на паркете. Марсела потянулась к нему сквозь густой воздух. И уже почти достала, когда сзади на нее обрушился удар. Маркус опрокинул второй канделябр. Тяжелый светильник пригвоздил ее к полу.

Пламя распространилось с невероятной скоростью. С занавесок оно перекинулось на лужу разлитого бурбона, а оттуда на скатерть и ковер. Теперь огонь полыхал повсюду.

– А у нас неплохо получалось, Марс, – пробился сквозь морок голос Маркуса.

Заносчивый ублюдок. Будто хоть что-то из этого являлось его идеей, его заслугой.

– Ты без меня никто, – невнятно произнесла она. – Я тебя сделала, Маркус. – Марсела попыталась сдвинуть канделябр. Тщетно. – Я тебя и уничтожу.

– Люди много чего болтают перед смертью, милая. Я уже все это слышал.

Жар заполнил помещение, легкие, голову. Марсела закашлялась, но перевести дыхание никак не получалось.

– Я тебя уничтожу.

Ответа не последовало.

– Ты меня слышишь, Маркус?

Ничего, тишина.

– Я тебя уничтожу!

Марсела кричала, пока не сорвала горло, пока дым не заволок зрение. Собственный голос эхом отдавался в голове, последние мысли провожали Марселу все дальше, дальше, в темноту.

Я тебя уничтожу.