Генрих Вельф, родной племянник, сын сестры Матильды, старший из братьев, разделивших Священную Римскую империю, смотрел в одну точку отсутствующим взглядом, словно пытался определить своё местоположение во внезапно перевернувшемся мире. Генрих классический консерватор, любые нововведения встречает с неприкрытым скепсисом. Нет, новые военные игрушки ему нравятся, но он против любых социальных преобразований, выступал даже против отмены рабства и наделения смердов землёй, с присвоением им гражданства и имущественных прав. Это решение продавили тогда, на первой сессии, с большим трудом, а оппозицию как раз возглавлял Вельф-старший. Впрочем, тогда он ещё не обладал вожделенной Саксонией и не знал своей судьбы в другой истории. Генрих умный парень, оценить должен по достоинству. А его консерватизм только на пользу. Тормоза придумали не трусы, а очень здравомыслящие люди. Тормоза – это абсолютно необходимый элемент управления. Кстати, вот и ещё один из «апостолов» получил свой когномен. Тормоз приклеится к нему намертво, без негативной смысловой нагрузки, разумеется. А в вопросе зачистки бюргерской сволочи, это, пожалуй, основной союзник, да и идею с созданием МВД наверняка одобрит.

Оттон Вельф, король Швабии, Франконии, Верхней и Нижней Лотарингии, Брабанта, Фризии, Нордгау и западной Баварии, последний император Священной Римской империи, младший брат Генриха и теперь младший из всех «апостолов», быть ему следующим виночерпием. Хотя нет, теперь же Людовик посвящён, сегодня вечером разливать придётся именно ему. А Оттону уже через год. Младший Вельф был убеждённым прогрессистом. Был готов ломать всё старое, даже если оно хорошее, с искренним убеждением, что новое всё равно будет лучше. Ему наверняка понравится идея с заменой магистратов на народных трибунов, избираемых всеми плебеями округа на два года. Ричард не был приверженцем какого-либо социального устройства, или формы правления, прекрасно понимая, что ничего идеального люди создать не способны. Демократия может выродиться во Всемирную Диктатуру демократов, а может стать эффективной формой управления в небольших общинах, где все друг друга лично знают. Монархия, опять-же, ничем не застрахована от дурака на троне. Двухпалатный парламентаризм, в виде сената и собрания патрициев, со-временем, обязательно выродится в олигархию (хунту, триумвираты, Солдатских императоров), и закончится всё это всеобщей гражданской войной. Только теперь уже с применением огнестрельного и даже автоматического оружия. Ричард отлично знал, где самое узкое место всех его замыслов – он не вечен. Мало того, внезапно не вечен, это, кроме того, что конструктивно недолговечен. Он успеет обеспечить выбор Принцепсом Спящего Леопарда. Возможно, успеет повлиять на выбор его преемника, и всё! Дальше – куда кривая вывезет. Но эта проблема встанет ещё не скоро, а пока, Оттон точно союзник, и даже один из его двигателей.

Король Дании, Ростислав Рюрикович, к этой сессии ввёл в сенат двух своих вассалов – герцогов Швеции и Норвегии. Обогащённая шведская руда оплачивалась за полгода вперёд, поставки увеличивались на десятую долю каждый месяц, в средствах Рюрикович стеснён не был, ценз мог внести и за десяток сенаторов, удивил только его выбор. Он пожаловал герцогские короны не родственникам Рюриковичам, а своим воеводам левой и правой руки. Вам это может показаться логичным, что король раздаёт герцогства проверенным людям, братьям по пролитой крови, но тогда это немногим отличалось от введения Калигулой своего коня в состав сената. Ростислав был прагматиком. Всех Рюриковичей он наделил владениями на «кормление», но только в своём коронном домене, благо для русских князей, что местные феодалы сразу принялись оспаривать новую власть, и их пришлось почти всех убить. Освободилось избыточно много владений мятежных ярлов, которые Ростислав и пожаловал родичам, как вассальные графства и маркизаты. Герцогства-же, как готовые очаги сепаратизма (всё-таки, они уже бывали в этой истории суверенными королевствами), он доверил своим воеводам, которые начинали вместе с ним ещё новиками. Безродным псам войны. Основал, обязанные лично себе, династии. Точно так же, как поступил когда-то сам Ричард. Король Дании мужчина решительный, но свои берега видит отчётливо. Успел и в плену побывать, и простым ратником повоевать, такое мозги прочищает. Если бы Ростислав затаил злобу, Принцепс давно бы его убил. Нашёл бы способ, опекали Ростислава очень плотно, хоть и тайно, но нет – о вражде тот даже не помышляет. Понимает, кому всем обязан. Не родичам, нет. Родичи для него теперь скорее помеха и обуза, чем опора. Ростислав Рюрикович будет надёжным союзником.

«Такие мальчики нужны Принципату!» – успел подумать Ричард, но тут-то от приятных размышлений, его и отвлекли – …собираются в городах и занимаются разбойным промыслом – закончил свой доклад герцог Тавриды, Грегор Макалистер, бывший сеньор Тира, бывший воспитатель, а потом оруженосец Спящего Леопарда.

– Каким именно промыслом? – спросил Принцепс.

Неожиданно, больная тема всплыла сама собой. Инициатива снизу – это очень хорошо, осталось её только поддержать.

– Разбойным, Сир.

– Это я понял с первого раза, Милорд. Каким именно разбойным промыслом? На дорогах грабят, или церкви жгут?

– Нет, Сир. Церкви они не трогают и из городов не выходят. Хитрая ныне татьба, они мыто незаконно собирают.

– С кого?

– Да со всех, кто в городе торговлю ведёт, или промысел какой-нибудь имеет.

– А что же ваши магистраты, вернее, городские бояре, не знают об этом?

– Знают, конечно, Сир. Только что они могут сделать, когда татей, почитай, уже почти полгорода? Их самих пока не трогают, и то – слава Богу.

– Я так понимаю, что тати эти к нам не с неба упали, и не из-под земли вылезли. Все они наши подданные и христиане. Церковь об этой проблеме в курсе? Как она с ней борется? Сколько наложено епитимий, скольких уже отлучили? – спросил Ричард у Русского Патриарха, Мартирия I.

– Знаем о проблеме, Государь, но бороться с ней нам нечем, как и городским боярам. Утрачивается вера христианская в городах, не боятся тати кары Господней. Мамоне служат поганцы. Ни епитимией, ни анафемой их не напугаешь. Чисто стая звериная. Словам не внемлют, только силе.

– Только у Русов такая проблема? – Принцепс повернулся с Константинопольскому Патриарху, Кириллу I.

Бывший Рудный воевода, бывший командир Псоглавцев, бывший Магистр Русского ордена, помимо Патриаршего престола, занимал должность светского регента бывшей Византийской империи. Правда, сильно урезанной, но всё равно очень богатой.

– Нет, Государь. Проблема общая. Тот, кто приходит в город, чтобы примкнуть к банде татей, для церкви уже потерян. Они осознанно встают на путь греха, увещеваниями здесь уже ничего не сделать, их нужно истреблять, как стаи одичавших собак. Иначе, города мы вскоре потеряем, станут они оплотами безбожия и разбоя.

– Всё повторяется… Снова образуются Содомы и Гоморры, тысячи их. А помощи Господа ждать больше не стоит. Один раз пример Он нам показал, научил, теперь это только наше дело. Сжечь города огнём с небес, мы теперь и сами можем. Но нужно ли нам это? Ведь пока ещё в наших городах живут не только бандиты, но и добрые христиане. На сегодня всё. До завтра думайте, как можно решить эту проблему с минимальными потерями, а ещё лучше, с прибылью. На этой сессии мы должны принять все нужные законы. – Принцепс поднялся со своего кресла и быстрым шагом покинул зал. Главное уже сказано. Чистке городов – быть. А как это сделать, пусть все думают. У Ричарда был план, но он хотел увенчать им инициативу снизу. Желательно, чтобы инициативу проявила церковь, ведь именно ей предстоит исполнить главную роль. И не сам Робер де Сабле, помимо Папы, в сенате от церкви заседают ещё пять Патриархов и два кардинала-архиепископа, если они и правда переживают за свою веру – что-нибудь обязательно придумают. А если нет, то – «Вера ваша тщетна.» Обойдёмся как-нибудь и без Христа.