Не отрывая глаз от экрана, Ширли сказала:

– Ты со мной заигрываешь или как?

– Смелости не хватит.

– Потому что это было бы неразумно.

– Наслышан.

– Вот так-то.

Еще с минуту ничего не происходило. Ширли чувствовала, как тикают ее наручные часы; чувствовала через столешницу, как компьютер пытается вернуться к жизни. Внизу послышались шаги двоих. Харпер и Гай. Интересно, куда они, подумала Ширли.

– Теперь, когда мы установили, что я с тобой не заигрываю, можно поговорить?

– О чем?

– О чем угодно.

Она мрачно посмотрела на него.

Маркус Лонгридж пожал плечами:

– Нравится тебе это или нет, но мы с тобой в одном кабинете. Хуже не станет, если сказать что-то, кроме «закрой дверь».

– Я никогда не говорила тебе «закрой дверь».

– Ну или что-то в этом роде.

– Вообще-то, мне нравится, когда она открыта. Тогда нет ощущения, что сидишь в тюремной камере.

– Отлично, – сказал Маркус. – Видишь, вот мы и начали разговор. Ты сколько в тюрьме отсидела?

– Знаешь, у меня нет настроения. О'кей?

Он пожал плечами:

– О’кей. Но до конца рабочего дня осталось шесть с чем-то часов. И двадцать лет до пенсии. Если хочешь, можно провести это время в молчании, но тогда один из нас сойдет с ума, а другой станет психом.