Петр рассмеялся, но руку Луизы не выпустил.
– Ишь ты какой! Ты мне нравишься, – сказал он. – Юморной.
Луиза высвободила руку:
– Дайте знать, в какой гостинице остановились.
– Обязательно. А где здесь можно поймать такси?
– Вон там.
Кирилл очень серьезно кивнул Мину и ушел вслед за Петром. Мин заметил, что прохожие их сторонятся. Луиза что-то сказала, но он не разобрал.
– Держи. – Он снял пиджак и швырнул его Луизе.
– Мин, ты куда?
– Потом объясню! – крикнул он, но вряд ли она его услышала, потому что он был уже в двадцати метрах от нее.
Пришлось расстаться со второй десяткой, но к четверти восьмого Ширли Дандер раздобыла все номера телефонов привокзальных таксистов, к половине восьмого разозлила троих, а без двадцати восемь уже беседовала с четвертым, который и работал во вторник, в тот самый день, когда задерживались поезда на западном направлении. Да, лысый тип был его клиентом. Нет, не постоянным. И вообще, это что, допрос?
Нет, это счастливый случай, объяснила ему Ширли. И предложила угостить его завтраком.
Она все еще была на взводе после ночного набега на «ДатаЛок», где хранились оцифрованные записи с камер наблюдения в вагонах поездов. Сосунка-охранника удалось усмирить без особого труда, и утренняя смена его уже наверняка освободила: мальчишка решил, что она его убьет. Нужные файлы пришлось поискать, но в системе Ширли разобралась быстро – не зря же она четыре года работала в департаменте Связи Риджентс-Парка – и закачала все необходимое и даже больше на специально созданный веб-сайт, который уже убила. Потом она отправилась домой, разбудила своего партнера и совершила акт сексуального насилия, после чего партнер, как и следовало ожидать, вырубился, а Ширли нюхнула кокса и начала сортировать стибренную информацию, за несколько минут разложив ее по полочкам: дата, время, номер состава, пункт назначения, вагон. Судя по всему, запись велась с семисекундным перерывом, хотя, возможно, это кокс создавал такой эффект. Мысль о коксе потребовала второй понюшки: если просмотр записей займет всю ночь, то без помощи не обойтись.
Просмотр занял чуть больше двух часов.
Это если по часам. К тому времени Ширли отправилась в свободный полет с помощью кокса и адреналинового кайфа после набега на «ДатаЛок». Каждый семисекундный стоп-кадр казался стуком сердца. Лысых было немало – в наши дни лысая голова не только трагедия, но и веяние моды, но Ширли точно знала, что обнаружила того самого мистера Эл: не обращая внимания на камеру в конце вагона, он расположился точно в центре кадра, будто ждал, когда вылетит птичка. Сидел один, без спутников, сурово глядя перед собой. Даже не моргал. Нет, наверное, моргал, подумала накокошенная Ширли Дандер, в те шесть секунд из семи, когда камера его не снимала. Но все равно странно, потому что прерывистая суета вокруг него напоминала цирковое представление или конференцию иллюзионистов – пассажиры как по волшебству складывали или разворачивали газеты и вытаскивали носовые платки из ниоткуда, – а мистер Эл был неподвижен, будто картонный силуэт, и даже не раскачивался в такт ходу поезда. Так он и продолжал до самого Моретон-ин-Марша, в Котсуолдс. Где, кроме прочих достопримечательностей, имелось и очаровательное кафе, которое открывалось с раннего утра.
Выяснилось, что Кенни Малдун обжирается завтраками: сосиски, бекон, яичница, фасоль, жареные помидоры; чай ведрами. А уж гренками можно было облицевать амбар. У Ширли никакого аппетита не было, в ее жилах все еще бурлила энергия. Но последняя понюшка кокса состоялась несколько часов назад, а у Ширли было незыблемое правило – с коксом из дома не выходить, поэтому она надкусила гренок, враз выхлебала чашку чая и налила себе еще. Потом сказала:
– Значит, в прошлый вторник ты увез лысого джентльмена со станции.
– Не знаю, какой он там джентльмен. Больше на вышибалу похож.
– Давай не зацикливаться на деталях. Куда ты его повез?
– Что, поссорились, голубки? – Кенни Малдун с таким смаком произнес «голубки», будто это был последний кусок сосиски. – Сладкий папик решил слинять в ночи?