— Ну?

— А что, если овладеть разумом принцессы, когда она еще личинка?

— Ты в своем уме, Макото?! — прошипел я.

— Если владеешь маскировкой, это возможно. Я бы показал тебе еще пару приемов, как с помощью стихии духа стать еще незаметнее.

Я округлил глаза, представив, как лезу в самую гущу, потом встаю, прикладываю пальцы к вискам, и начинаю порабощать сознание еще нерожденной матки. И все это в окружении тысячи разъяренных шершней.

— А ты отвлечешь всех шершней до единого, — огрызнулся я, — Станцуешь танец воздуха тут, на краю, с трещоткой!

— Два балбеса сдохнут сразу, если влезут духам в разум, — спокойно сказал Буру.

— Говорю же, — усмехнулся я, — затея плохая…

Но Рогач покачал пальцем:

— В небе будут все кружиться, подберетесь вы к царице.

— Чего?! — мы оба повернулись к Буру, — Мы подберемся? А ты?

Лицо дикаря исказила болезная гримаса, тот сразу будто постарел на тысячу лет.

— Старый Жук совсем стал плох, и ослеп он, и оглох. Кости ноют, уж не те, чтоб орудовать в гнезде.

У меня аж перехватило дыхание от такой очевидной наглости. Но тут острая опасность пронзила мозг, окружила лучами бешеной ненависти. Нас заметили!

Гул слегка сменился, я увидел блеск множества устремленных в нашу сторону фасетчатых глаз. А возле улья масса мельтешащей полосатой мелочи зашевелилась, и вдруг поползла единым куском. Шершни стали опадать, разлетаться в стороны, и я понял, что они сидели на каком-то очень огромном существе. Размером с грузовик, не меньше.

Дальше все прошло на дикой скорости. Мы пролетели вниз по склону, схватили испуганного Пламя, и быстро затолкались в пещеру.

Буру долго стоял, наколдовывая что-то на входе, а оттуда доносился гул тысячи крыльев. Опасность струилась через водопад, за потоками мельтешили размытые водой черно-желтые тела.

Поможет ли тут копье или каменная рубашка? Когда их тысячи, да наверняка еще и ядовитые.

Когда гул исчез, и встревоженный рой унесся, мы устроили Буру допрос с пристрастием — зачем он нас туда потащил.

Рогач только отнекивался, что «уже мы не щенята», «и похожи брат на брата», «но с мозгами бедновато». Самое ценное, что нам удалось выяснить, так это — «за принцессу верный рой постоит всегда горой. Разделяет хоть верста, чуют духи — с ней беда».