— И даже не спросишь как рапорт писать? — усмехнулся Шилов.

— Разберусь, думаю ничего сложного. — отвечаю я.

— Ну раз ты у нас понятливый… — Шилов покопался в своем в шкафчике, вытащив пачку распечатанных документов. — Вот, изучай, законы и наши инструкции на все случаи жизни. Срок до конца дня, вечером проверю.

— Сделаю. — меня не чуть не испугала приличная стопка распечаток.

— И еще… — Шилов в эмоциях на мгновение замялся в сомнениях, однако сразу успокоился вспомнив указание Бобровкина. Отошел к сейфу, где пошуршав бумагами вытащил общую тетрадь, прошнурованную и прошитую толстой ниткой. — Это мои старые конспекты по нашим оперским инструкциям. Может где что и устарело, но незначительно. Сами инструкции секретны, поэтому и конспекты этих инструкции тоже секретны. А за разглашение сам знаешь, статья. Парень ты говорят ровный, да и я вроде как твой наставник, так что знакомься, это твой будущий оперской хлеб.

— Так может не надо мне пока ничего знать без оформления допусков? — с сомнением спросил я.

— Допуски когда еще оформят. — усмехнулся Шилов. — А работать надо сейчас. Сам слышал, какой завал у нас. А чем раньше начнешь вникать в нашу работу, тем быстрее начнешь ее разгребать. В общем так, сегодня у тебя день ознакомления с внутренними документами. Из кабинета никуда не выходить, тетрадь без присмотра не оставлять. Соберешься на обед, тетрадь мне обратно. Вечером доложишься. По результатам посмотрю, может что и начну отписывать тебе.

— Разрешите идти?

— Иди. И за тетрадью смотри! — напутствовал Шилов.

Просидел весь день за ознакомлением с внутренней служебной документацией, прервавшись только на обед, который провел с некоторыми коллегами в кафе через дорогу. Вернее на ознакомление с документами, включая секретку, мне хватило и получаса. Все остальное время бурно имитировал деятельность. Объем информации, усваиваемый в этом времени человеком очень мал, большей частью мусорный — различные новости, комментарии в социальных сетях, видео и даже газеты. В будущем же объем поступающей и осваиваемой информации несоизмеримо выше. Даже простые обыватели владеют техниками скорочтения и запоминания, без которых занять хоть какое-то достойное место в обществе не получится. Что уж говорить о менталистах, способных превратить свой разум в совершенный работающий без сбоя биологический процессор, с которым не один вычислительный центр не сравнится. Это еще не считая внешних способностей — считывание эмоций, чтение мыслей, неограниченное внушение, замена и встраивание воспоминаний, контроль физических процессов организма через внушение и многое другое.

Более того, если у менталиста высокий контроль и сила, он способен к ретроспективным погружениям — по сути к считыванию остаточных ментальных следов оставляемых человеком или животным, что позволяет увидеть произошедшие события словно в обратной хронологии. Взял такой менталист скажем ручку и по остаточному следу может отследить, кто писал этой ручкой и что писал. Более того, чем больше сила — тем дальше менталист может видеть, чем выше контроль — тем более подробно разобрать информацию, вплоть до считывания эмоций и мыслей человека, державшего ручку. Вообще, ментальные способности осуществляются прямыми манипуляциями и завязаны только на силу и контроль.

Так что имея свои способности, пусть и осложненные вчерашними последствиями, мне не составило труда наизусть выучить все документы в течение минут, больше потратив на перелистывание страниц и разбор почерка Шилова в тетради. Остальное время я знакомился с информацией на рабочем компьютере, предоставленном мне. Старичок, разменявший наверное уже десяток лет, перенес стольких пользователей, каждый из которых что-то да и сохранял на нем. Каких-то секретных документов конечно не хранилось, но вот обычных было много — отказные материалы, рапорта, по различным вопросам, аналитика, ответы на задания главка и поручения следователей, запросы, ориентировки… Постепенно у меня выстраивалась работа отдела за последние несколько лет. Многое я не фиксировал в памяти, но многое что могло бы пригодиться в работе, я оставлял, словно мозаикой раскладывая картину работы отдела. Опыт работы оперативника предыдущей жизни, хоть и заточенного на аналитику, помогал отделить нужное от ненужного.

Только ближе к вечеру я осознал, что имея свои способности, даже на таком как сейчас зачаточном уровне, я могу стать одним из лучших оперов. Да что там опером, я могу развернуться в любой сфере. Незащищенный разум местных людей, не умение подавлять эмоции или скрывать мысли, на фоне отсутствие специальной защитной техники от таких как я, позволяет мне по сути читать любого человека, как открытую книгу. Я смогу проворачивать миллиардные сделки, не боясь что обманут, узнавать инсайдерскую информацию, просто прогулявшись среди офисных работников, сделать политическую карьеру, собрав в руках нити власти, могу просто жить сибаритом, прожигая жизнь в удовольствиях. Вот только нужно ли это мне? Я опером был, думаю опером и останусь. Все остальное мне пока неинтересно, это я осознал точно. Может в будущем, если служба надоест, мне захочется что-то поменять. А пока мне интересно работать с людьми, чувствовать эмоций, выполнять знакомую работу эффективно. И выбор Краснова по месту службы, меня пока устраивает.

Вечером Шилов вызвал меня для проверки моих знаний. Замотанный первым рабочим днем недели, он заварил чаю, подготовил россыпь печенья и конфет и пригласил меня к столу:

— Давай Алексей, присаживайся. Не стесняйся. За чайком расскажешь мне чем занимался и что усвоил.

Я естественно был не против, так как еще не ужинал, а молодой организм настойчиво намекал на перекус. Еще и местная натуральная еда, а по сравнению с моим временем, еда тут практически вся натуральная, вызывала у меня бурный энтузиазм. Даже обычный пакетированный чай на вкус был для меня словно божественный нектар. Так что я не стесняясь, с удовольствием хрустел печеньем, не забывая про конфеты, методично уничтожая выставленные запасы. Параллельно отвечал на задаваемые вопросы, постепенно усложняемые шефом. Тот с удивлением поглядывал на меня, пытаясь понять в чем подвох.

Начал шеф с самого по его мнению легкого — кодексов и федеральных законов, которые как он думал, я должен был знать в силу недавно закончившегося профильного обучения. Обсудили с ним УПК, законы об оперативно-розыскной деятельности, о полиции, о службе в органах внутренних дел. Далее перешли на подзаконные акты, обсудив каждую профильную инструкцию. Напоследок Шилов оставил секретную часть:

— Вижу открытую нормативку ты знаешь, даже получше меня. Хоть сейчас тебя в прокурорские переводи или в следаки. — Шилов усмехнулся, однако в эмоциях проскользнула этакая заинтересованность — недоумение: что-то типа, что этот молодой в ментовке забыл и не передумает ли он в итоге тут служить. — Давай теперь по секретке. Разобрался в почерке?

— Да, Пал Андреич, почерк конечно тот еще — усмехнулся я слегка подтрунивая. — Но разобрать можно.

— На неделе заглянем в секретку, почитаешь в нормальном виде. — подбодрил Шилов и продолжил расспрос: — Поглядим что ты там понял. Перечисли мне дела оперативного учета?