Передо мной стояли 300 человек. Все как родные. Им было меня жалко. Но, в основном, все по-тихому «ржали». Чтобы вы понимали, наша часть стояла в лесу. И в части 300 человек, пересекаются которые ежедневно. Они все едят хлеб, поэтому знали меня все. Полтора года они получали из рук моих две буханки белого и буханку черного.
Да, я чувствовал себя тем батюшкой, который после служения раздает прихожанам просвирочку. Знал их детей, их родителей, знал их тайны. Моё окошко для выдачи иногда служило окошком для исповеди.
И вот стоял я – грешник. Они все уже знали эту для них весёлую, а для меня трагичную историю. Все понимали, что я просто «попал» и что на моем месте мог быть любой. Даже командир части.
Армия – это братство! И когда готовится проверка, нужный «брат» предупреждает командира части. Как правило, сообщали за неделю.
Когда к нам с проверкой приезжал щупленький генерал-майор с уставшими глазами, мы за неделю фактически асфальт перекрасили.
А здесь – первый заместитель командующего Забайкальским Военным округом!
Если бы знали, что приедет заместитель командующего ЗабВо, мы бы за неделю весь поселок по новой построили.
Самое обидное, что, по сути своей, ничего злодейского я не допускал.
Не украл, не подрался, не бил никого. У нас тем, кто попался пьяным, не больше 10 давали гауптвахты, а здесь 30!
После развода командир части подозвал меня и сказал:
– Ну ты, Стас, дал жару! Генерал все два часа, что находился в части, только и говорил, что о тебе. Даже интересовался, где у нас носки такие геройские продают. Я всё понимаю. Ты наломал дров, конечно, но и время отыграл. Могло быть намного хуже. Но он просил лично доложить о твоём наказании. В общем, учитывая твои предыдущие заслуги и отличную характеристику, генерал приказал нам отправить тебя на работу на два месяца в четвертый отдел.
Наш батальон обслуживал базу вооружения. Каждый отдел отвечал за свой участок. Четвертый отдел отвечал за автоматы Калашникова. Самый нежеланный отдел для солдата. Эти коробки были нереально тяжелые, килограммов по 80 каждая. Их постоянно надо было таскать: принимать, открывать, закрывать, опять открывать, закрывать, переносить, загружать в вагоны. Когда потом я анализировал, получалось, что в день вдвоём с моим товарищем Саней Большим мы поднимали по 3 тонны…
В общем, как мне сказал командир: «Генерал лицом посветлел, когда ему предложили вариант наказания с этим отделом. «Вот там и накачается!» – подвёл итог товарищ генерал-лейтенант.
Это был очень хороший урок. Расслабляться нельзя никогда! Даже когда кажется, что все просто прекрасно. Не расслабляйся, а то «поимеют»!
Алексей
Мы только что переехали в новый офис на Ходынке.
И у нас появилась своя переговорная комната. Для меня, как руководителя отдела по работе с розничными магазинами, было очень важно наличие закрытого переговорного кабинета.
Все люди разные, ко всем нужен особый подход. Бывало так, что построение всего плана переговоров шло к чертям. Варианты сотрудничества выстраивались прямо по ходу проведения переговоров. И об этом должны знать трое: покупатель, я и моё руководство. Переговорная важна: она позволяет полностью контролировать ситуацию.
А ещё, в мои обязанности входил охват продукцией территории России. Очень нравилась работа. Продавали товар, который не стыдно было сбывать. Потому что это был качественный продукт.
После работы в поле я зарёкся обманывать покупателей.