Она в шутках не была замечена ранее. Да и Егор последнее время был какой-то молчаливый, не похожий на себя. Хотя видел я его тогда редко. Последний раз на его дне рождения. Тогда мы ездили на челябинские озера, застряли, долго вытаскивали машины, умаялись и устали. Только ночью, когда алкоголь наконец-то дал эффект, немного расслабились. До утра горланили песни. «Тре-е-е-тье сентября, день прощанья…»

Новость дошла до нас через десятые руки, поэтому я стал разматывать цепочку в обратную сторону с одним вопросом «А тебе кто сказал? Дай телефон». Наконец, дозвонился до Кирилла. Он вкратце рассказал, как дело было. Мы поехали домой, ни о каком отдыхе на даче больше и речи не было. По пути я подумал, что наверняка родителям никто не сообщил. Среди людей, которым передали весть о смерти Егора, не было тех, кто их знал. Мне пришлось взять эту ношу на себя. Они не простили бы мне, что я им не сообщил в тот же день, когда сам узнал. Я набрал номер Авдеича, трубку взяла мама Егора, тетя Шура. Я попросил дядю Толю, она передала ему трубку, но сама находилась неподалеку.

– Крепитесь, Анатолий Авдеич. Я вынужден сообщить вам страшную новость… Егор погиб.

– Как погиб?!..

На заднем фоне сразу запричитала мама: «Погиб. Игореша погиб…»

– К сожалению. В Ирбите. Сообщил Кирилл. Точно… Я перезвоню через несколько минут…

Я хотел дать им возможность осознать, выразить друг другу свои эмоции. Но отец Егора перезвонил почти сразу же. Я рассказал всё, что знаю. Сказал, что собираюсь поехать туда. У меня под Ирбитом живут родственники. Все узнаю и… привезу тело Егора. Он сказал, что едет тоже. Чтобы я его подождал, пока он вернется с дачи. Встречаемся в таком-то месте. Поедем на его машине. Место это было недалеко от дома Егора, в сторону выезда из города. Кроме отца, поехал еще Дима, электрик из их конторы, на грузопассажирской газели. Понятно, зачем… И Марат, знакомый Егора, также с нами увязался. Он был все время в Ирбите пьян, мало чем помогал, скорее мешал.

На въезде в Ирбит была гостиница, там мы встретились с Кириллом и другими парапланщиками. Они сказали, что тело увезли в морг, сегодня нам его не выдадут. Мы поехали в деревню в 3 км от Ирбита, переночевали там. У родственника был большой дом, он охотно пустил нас, узнав о трагедии. На следующее утро мы оформили свидетельство о смерти, Авдеич поехал в похоронное бюро, а мы – в морг. Оказалось, что гроб по размерам не маленького Егора уже изготовлен, мало того, уже находится в морге. Вот такой вот похоронный сервис, в Ирбите…

Мы вошли и увидели Егора. Что же, я видел его еще в худшем состоянии… Например тогда, когда его избили на «силикатах», в общежитии кафедры «Технология силикатов», в УПИ. Мы тогда праздновали какой-то праздник, я ушел раньше, как чувствовал… А оставшихся избили какие-то отморозки с битами. В основном люди падали и не поднимались после первого удара. Егор навалял паре человек, но не смог убежать от остальных. Не смог перелезть высокий забор. Его поймали и чуть не убили. На следующий день, когда он открыл дверь своей квартиры, я его не узнал. Голова была с футбольный мяч, только сизого цвета. Улыбаться ему было больно, но он улыбался. Сказал, что хорошо отдохнули… еще бы вот забор оказался чуть пониже…

Сейчас он выглядел получше, чем тогда. Но был мертвым. Парни стояли как вкопанные, Я сказал им: «Чего смотрите, беритесь». Мне было не страшно, ведь это было тело Егора, моего друга. Совершенно спокойно я мог бы его перенести даже по кусочкам…

Мы перенесли тело в гроб, поехали обратно в деревню. Встретились там с Авдеичем, поблагодарили хозяина за гостеприимство. Затем, на выезде из города, опять встретились с Кириллом. Он отдал ключи от машины Егора. Его отец передал их мне. Колонной мы медленно поехали в сторону Екатеринбурга.

Через два дня Егора похоронили. По дороге из морга я выехал на дорогу, перегородил перекресток, чтобы вся колонна смогла выехать на окружную дорогу. Она была длинною, мы стояли минут пять. Водители стали возмущаться, я вышел из своей машины, приложил руку к груди и стал извиняться. То ли моя черная повязка на руке на них так повлияла… то ли два джипа моих друзей, остановившиеся за перекрестком… Но проехала колонна спокойно. Я сразу обогнал её, проехал весь маршрут до кладбища на Челябинском тракте. Поговорил с гайцами на посту ГАИ и при приближении колонны они перекрыли движение и дали спокойно повернуть к кладбищу.

Как потом говорили сотрудники кладбища, столько народу не приезжало простится ни с кем больше. Было человек двести. Я этого не замечал. Стоял у могилы и молчал. На девятый день мы тоже больше молчали. Не пели. Хотя было 3 сентября… Будь проклят Шифутинский с его песней…

Двойняшки-девочки, Саша с Дашей, родились через четыре месяца после смерти Егора. Они с женой сделали ЭКО и очень ждали их. Хотя у жены Егора до его смерти были неважные отношения с его мамой, после его смерти все изменилось. Дед с бабкой взяли на себя полное обеспечение вдовы и внучек. Сразу приобрели трехкомнатную большую квартиру в новом доме, оформили её на Галю. Двойняшки были младше всех детей, которые были у нас, друзей. Но Нелидовы не брали, как это принято, детских вещей. Всяких кофточек, распашонок и колготок. У девочек всегда было самое лучшее и новое, естественно в двойном комплекте.

Каждый год мы встречались на кладбище, в день рождения и день смерти Егора. Сначала приходило много народа, потом меньше. Последние лет пять приходила только моя семья и родственники Егора. Жизнь шла своим чередом. Двойняшки росли, Егор был для них только изображением на фотографиях и на памятнике. Они были дошкольницами, когда я познакомил родственников Егора с другой его дочерью. Которой было в тот момент за двадцать…