А Виктору Николаевичу на работу не надо?
Тут Таня решила соврать. Нечего всю подноготную парню рассказывать. А то он догадается и в гневе все отцу выскажет. Хорошего в этом мало. Поэтому она сказала довольно весело:
Ему на работу надо, но он хозяин, сам решает, когда туда идти, а когда драить подчиненных по интернету. Видишь, здесь связь какая хорошая?
Мысль переключить разговор оказалась плодотворной. Толя заговорил о качестве связи, пожаловался на нестабильность соединения в своей школе, потом вспомнил о мистере Пратте...
Он так тобой восхищается. Можно подумать, влюбился. Понятное дело, это не твой фасон. Твой Виктор Николаевич всяко лучше, хотя бы потому что он о тебе заботится. Нашему мистеру Пратту самому нянька нужна. То на штанах пятно, то желток от яйца на галстуке, то рубашку забудет в брюки заправить.
Они еще посмеялись, после чего Таня волевым решением прекратила разговор: сил улыбаться больше не было. Вспомнилось сегодняшнее утро, нахлынули боль и обида, о которых она только что и думать забыла. Дав отбой, Таня сползла с табуретки на пол и горько зарыдала.
Виктор услышал через дверь, вбежал в кабинет и сел на пол рядом с нею. Утешать бесполезно, понял он. Надо просто помочь всласть поплакать. Этой полезной политике его когда-то научила мама, которая была любительница слезу пустить. Поэтому он знал точно: ничего не надо говорить, просто обнять, погладить и подождать. Слезы уйдут, а она будет благодарна за поддержку.
Так и случилось. Минут через пять Таня посмотрела на него хотя и красными, но уже сухими глазами. Спросила, есть ли у него бумажные платочки, и спокойно вернулась на кухню пить чай.
К чаю Виктор достал-таки еще одну бутылочку, хотя и не был уверен, нужно ли. Таньку уже повело. Может, стоит ограничиться пирожными? Он купил свои любимые, «Черный лес», но не знал, как к этому отнесется Таня. Его жена Даша всегда ругалась: она сидела на разных диетах, ни по одной из них пирожные не полагались, а она их до жути любила. Сожрет всю коробочку, ничего ему не оставит, а потом полночи кроет Витю на чем свет стоит. Лера же от сладостей демонстративно отказывалась, всей фигурой выражая осуждение.
Вопреки его опасениям Таня и бокал вина выпила, и пироженку съела с удовольствием. Он посмотрел в ее затуманившиеся глаза и понял: все сделал правильно. Она наконец-то расслабилась, можно не ждать от нее подвохов. Уже почти ночь, надо отвести ее и уложить... Наверх она сейчас вряд ли поднимется... Танин голос вывел его из задумчивости.
Андрианов, я кажется напилась. Прости. Наверх мне сейчас лучше не подниматься. Навернусь, как пить дать. Твой диван в гостиной раскладывается?
Блин, точно! Как он сразу не сообразил! Раскладывается как футбольное поле.
Говоришь, напилась? А соображаешь прилично. Сейчас белье принесу и диван разложу. Ты тут сиди, никуда не ходи, еще грохнешься.
Мухой слетав на второй этаж, он вернулся с бельем. Разложил диван, застелил и отправился за Таней в кухню. Вошел и остолбенел: пока он бродил, она сидела на той же табуретке и стягивала с себя одежду по одной вещичке. К его приходу на Татьяне остался лифчик, который у нее не получалось расстегнуть. А он еще прикидывал, как все будет. Таня увидела его и обрадовалась:
Витька, расстегни же этот дурацкий лифчик! Ой, я ночнушку достать забыла...
Офигеева, успокойся. Я и подумать не мог, что ты такая пьяная. Речь гладкая, а соображалка отключилась. Вот, расстегнул я твой лифчик. Иди ко мне. Держись крепче.
Он отнес ее на диван, уложил, лег рядом. Не успел глазом моргнуть, как Таня уже спала, трогательно посапывая. Тогда он завернул голое тело в одеяло, нашел ее сумку, вытащил оттуда халат и ночную рубашку, разложил на табуретке рядом, а сам вышел на веранду. Его заливали нежность и желание, остаться рядом с ней было просто невозможно, потому что иначе бы он не выдержал, овладел бы ею спящей. А вот как она к такому отнесется когда проснется, предугадать он не брался. Лучше посидеть и на звезды полюбоваться.
Где-то через час он услышал легкие шаги, потом рука легла на его запястье. Обернувшись, он увидел Таню в халате. Признаки опьянения ушли с ее лица, в полутьме глаза казались огромными и по-особенному сияющими. Наверное в них отражался свет звезд.
Прости, Витя, я просто дура. Не надо было мне пить лишнего. Вела себя как не знаю кто... Ты не обиделся?
Тань, ну на что я мог обидеться? Посмотри лучше, какие звезды! Только в августе такие и увидишь. Садись рядом, только не навернись.