Но где тут сосредоточиться? Ее волокут к белому фургону, который стоит во дворе. На виду у полицейских, беспомощно наблюдающих за происходящим. Бедняги. Они поклялись защищать ее, но не могут ничем помочь. Ну вот, ее отвезут в Мексику, и песенка ее спета – там американские законы бессильны.

Эмили, изловчившись, пнула ногой идущего впереди бандита. Он повернулся и ударил ее в лицо, да так, что у нее чуть глаза не выскочили наружу. Может быть, ей удастся отклониться, чтобы полицейские застрелили их, не задев ее? Она изворачивалась всем телом, но ее, схватив за руки и за ноги, швырнули в фургон. Один из бандитов уселся сверху:

– Покрутись еще, сука, и я пристрелю тебя.

Почему же они до сих пор этого не сделали?

Наверное, Дуэно не велел.

Он врезал ей ручкой пистолета по голове. Эмили вскрикнула от боли. Лицо ей залила теплая густая кровь. Под весом бандита едва зажившие ребра снова заныли, готовые треснуть.

– Ну вот, теперь ты будешь лежать смирно, – с удовлетворением заметил он.

– Эй, полегче там, – крикнул тот, что сидел за рулем, – нам нужно доставить ее живой!

– Доставим, не беспокойся, – ответил первый. – Но она сломала мне нос! Пусть помучается.

По щекам Эмили покатились слезы – но не от боли или страха смерти. Умереть она не боялась. Это были слезы сожаления о напрасно потраченном времени. Чем она занималась всю жизнь? Пахала как проклятая – зарабатывала, чтобы не зависеть от мужчин. И чем она закончила? Она скупилась на время для тех, кто ей действительно дорог. А кто ей дорог? Нет, ну она любит свою мать, братьев и сестер. А еще?

Эмили затряслась от рыданий.

– Пусть заткнется! – рявкнул водитель.