– Инспектор Лакворт, инспектор Грейлинг, – прервала его мисс Адлер, – разрешите представить вам мисс Мину Холмс.
Оба джентльмена повернулись ко мне, и если бы я не была так потрясена тем, что снова оказалась в центре внимания, выражение их лиц показалось бы мне презабавнейшим. Лакворт выглядел так, словно целиком проглотил печенье, а Грейлинг поднял свой шотландский нос, будто учуял запах испортившегося хаггиса[12]. (Кстати, я придерживаюсь мнения, что хаггис всегда плохо пахнет.)
– Я полагаю… – начал Лакворт, но его прервал младший коллега:
–
– Я племянница Шерлока и дочь сэра Майкрофта. Странные имена и отличные навыки в дедукции распространяются в моей семье как оспа на Хеймаркете[13].
Не знаю, откуда у меня взялась такая уверенность, но слова буквально сами соскочили с кончика языка.
– Я не представляю, откуда такая юная леди, как вы, знает о проклятье Хеймаркета, – фыркнул Грейлинг, и взгляд его серо-зеленых глаз был так холоден, что мои щеки тут же покраснели. – Но, несмотря на вашу фамилию, которую я все же приму в качестве доказательства непосредственного отношения к уважаемым господам Холмсам, ваша помощь нам не нужна. Инспектор Лакворт и я хорошо подготовлены и способны выполнять работу без вмешательства со стороны женщ… гражданских лиц.
– Чудесно, – сказала я, задрав нос. – Продолжайте.
В тот момент я пожалела, что лишена возможности сжать рукой подол юбки, чтобы тем самым придать некий гендерный акцент моей досаде. От выражения его лица, высокомерного, хоть и вежливого, меня передернуло. Но мою новую наставницу было не так-то легко запугать.
– Мы не уйдем, пока не закончим наше собственное расследование, – заявила мисс Адлер, сопроводив свои слова кивком в мою сторону, который означал, что я должна продолжать работу.
Я скользнула прочь от этого собрания.
– Ваше расследование? – усмехнулся Лакворт, когда я опустилась на колени рядом с мертвой девушкой. – Это не чаепитие, мисс Адлер, не женский салон и даже не встреча суфражисток, а место преступления, где останутся только следователи.
С трудом справившись с комом в горле, я обыскала карманы пышных юбок жертвы, пока мисс Адлер низким и спокойным голосом разговаривала с инспектором. Я не ожидала найти что-то столь же очевидное, как скарабей Сехмет, но любая мелочь могла стать зацепкой. На жертве не было украшений, за исключением гребня с топазами в темных волосах. Перчатки на руках отсутствовали.
– Ее королевское высочество позволила
Пока между инспектором и мисс Адлер бушевала дискуссия (в широком смысле слова), я воспользовалась своим ручным фонариком, чтобы осмотреть рану на руке девушки. Заметив это, Грейлинг издал резкий возглас негодования и бросился в мою сторону. Таким образом его ботинки оказались в поле моего зрения – совсем рядом с моими ногами в широких брюках. Я сидела на корточках и заметила, что в мягком освещении музея его обувь сверкала чистотой – за исключением небольшого участка возле самых подошв, где виднелась россыпь пятен грязи. Это навело меня на мысль о чужаке и его странно чистых ботинках. Интересно, он все еще в музее?
– Мисс Холмс, это место преступления, – напомнил мне Грейлинг недовольным тоном.
– Мне это известно. Я провожу осмотр и делаю выводы. Может, сравним записи?
Инспектор посмотрел на меня сверху вниз, и свет моего маленького фонарика сверкнул в его глазах, во взгляде которых все еще читалось сильное раздражение, портившее его приятное лицо.
– Если вы считаете необходимым поделиться с нами своей информацией, я не могу вам препятствовать, мисс Холмс. Но мы с напарником способны сделать собственные выводы, – возразил он и опустился на корточки рядом со мной.
Я почувствовала исходящий от его кожи аромат свежести и лимона, заметила веснушки на крупных и умелых руках. Внезапно мне стало очень неловко в моих пыльных мужских брюках и плохо сидящем жакете. В этот момент мне захотелось перестать выглядеть как уличный мальчишка. Возможно, будь на мне другая одежда, меня восприняли бы более серьезно.