– Я тоже так подумала, но нет, это не Шад.

– Неужто прекрасная дама назвала мое имя? – Из-за угла вывернул Шадрах Джаспер собственной персоной, во всей красе, волоча за собой ведро и швабру. – Что, соскучилась, Мэг? Потому что я по тебе соскучился. – Шад старался имитировать Барри Уайта, но все портил писк, на который срывался порой его голос. Еще годик, и он наверняка освоит все эти низкие, медовые тона, которые ему пока не давались. Но теперь его голос напоминал ослиные крики.

– Я назвала твое имя, Шад, но, к несчастью для тебя, я совсем не скучала, – парировала Мэгги, с удивлением чувствуя, что ужасно рада его видеть.

– Уходить нам еще рановато, но, думаю, это ничего, – вмешался Гас. – Вчера мы с вами долго работали. Пойдемте наверх, поглядим, что там да как. Уберем ваши ведро со шваброй и будем считать, что на сегодня с уборкой покончено.

Гас свернул длинный шнур полотера, убрал машину в подсобку, а потом двинулся по лестнице на третий этаж, туда, где Мэгги видела незнакомца. Мэгги заметила, что Гас не выглядел испуганным или расстроенным. Он неторопливо шагал вверх по лестнице. Мэгги вообще никогда не видела, чтобы Гас куда-то спешил. А вот Шад, напротив, сновал между ними, забрасывая ее вопросами о незнакомце. На последней ступеньке лестницы он задержался – ровно настолько, чтобы спрятаться у нее за спиной, и, когда Гас открыл дверь в коридор, осторожно выглянул у нее из-за плеча.

– Ты мой герой, – мрачно шепнула Мэгги.

За тяжелой дверью тянулся коридор третьего этажа. Гас щелкнул выключателем. Лампочки мигнули и осветили длинное пустое пространство.

– Вы что, в темноте полы мыли, мисс Маргарет?

– Когда я начала, было еще светло! – кинулась оправдываться Мэгги, но потом улыбнулась, поняв, что старик просто хотел ее отвлечь.

– Э-эй, есть здесь кто-нибудь? – крикнул Гас. Его голос эхом раскатился среди шкафчиков.

Он шагал по коридору так неспешно, словно у него было полным-полно времени. Мэгги шла прямо за ним. В коридоре никого не было, не слышалось никаких посторонних звуков, и даже тишина уже не казалась зловещей.

– Не думаю я, что здесь кто-то есть, мисс Маргарет. Может, сбежал, когда вы ушли, – спокойно произнес Гас. – А где ваши ведро и швабра? Вы тут так быстро управились. И хорошо так. А я думал, вам понадобится куда больше времени.

Пол был влажным, блестящим и чистым. Кто-то вымыл весь коридор. Мэгги ахнула, заозиралась, заметила у аварийных дверей свое ведро и швабру. Убегая, она бросила швабру в грязной луже воды. Ведро тогда стояло посреди коридора, ближе к дальнему его концу. Она убежала за Гасом минут десять назад, а то и меньше, и все же широкий коридор уже успели помыть. У Мэгги на это ушел бы еще целый час.

– Но… – начала было Мэгги, но осеклась. Может, она успела больше, чем думала? Или, может, тот, кого она здесь заметила, расстроился, что она испугалась, и решил вымыть пол за нее? Нет. Это уж слишком странно. Но другого объяснения у нее не было.

Гас пошел за ее ведром и шваброй. Шад наверняка давно убежал вниз. Мэгги решила больше не думать о таинственном происшествии. Но она ни за что не останется в этом несчастном коридоре. Она помогла Гасу убрать инвентарь в подсобку, а потом они вместе спустились по лестнице и вышли из школы, ни словом не обмолвившись о таинственном незнакомце. Гас забросил велосипед Мэгги в багажник своего старенького пикапа, а потом они втроем забрались в кабину и отправились в дом к Мэгги, где их ждал ужин.

Лишь позже, когда Мэгги засыпала, ей снова пришла на ум музыка, которую она слышала в школе. Когда она мчалась вниз по лестнице, музыки не было. И когда они с Гасом вернулись на третий этаж, ее тоже не было. После того как Мэгги об этом вспомнила, она еще долго не могла заснуть.

На следующий день после смерти родителей Мэгги видела свою маму. Та стояла возле ее кровати и смотрела на нее. В какой-то миг Мэгги ощутила даже, как мама гладит ее по голове, и забыла, что осталась совершенно одна, что ее родителей больше нет. Это длилось всего секунду, но не было сном. Мэгги выскочила в коридор и помчалась в гостиную, где сидели за кофе друзья ее родителей, решавшие, как с ней поступить. Никто не поверил, когда она сказала, что только что видела маму.

Недели через две после того, как ее отправили во вторую приемную семью, Мэгги увидела у себя в комнате маленького мальчика: он сидел на ковре и играл в машинки. Она рассказала об этом приемной матери и спросила, кто этот мальчик. Женщина заперлась в спальне, просидела там до самого вечера и с тех пор почти не смотрела на Мэгги, хотя до этого была к ней добра. Никакого маленького мальчика у Мэгги в комнате не было. К тому времени его уже два года не было в живых. Ее новые приемные родители потеряли ребенка, трехлетнего мальчика: он утонул в соседском джакузи. Очень скоро Мэгги пришлось уехать из той семьи.

Однажды в городской библиотеке Мэгги спросила у суетливой библиотекарши, не проводят ли здесь дополнительных занятий со школьниками. Библиотекарша возилась с книгами, зажав в зубах карандаш. Она не ответила Мэгги, даже не взглянула на нее, а когда у нее из рук выпала книга и Мэгги потянулась, чтобы ее поднять, книга лишь дрогнула, словно мираж, и исчезла. Мэгги хорошенько потерла глаза, вытащила очки и нацепила их на нос. Когда она снова поднялась на ноги, суетливой дамы нигде не было видно. Позже, когда Мэгги выходила из библиотеки, она заметила на столе обрамленную фотографию той самой библиотекарши, которая так грубо ее проигнорировала, а рядом с ней банку, полную монет и бумажных долларов. В объявлении рядом с фотографией значилось: «Сбор пожертвований в фонд памяти Дженет Марч».

Мэгги и потом еще видела тех, кого не могли увидеть другие, но все эти люди, за исключением ее мамы в то далекое утро, совершенно ее не замечали, их словно и вовсе не было рядом. Мэгги как будто смотрела запись, на которой эти люди делали что-то, чем много раз занимались, пока были живы. Мэгги не знала, почему видела эти обрывки чужой жизни. И все же она их видела. Это не пугало ее, не казалось ей чем-то страшным. Все, что представало перед ее глазами, принадлежало далекому прошлому и не было связано с ней самой, будто обрывки домашнего видео, снятого незнакомцем.