В этом заключении я обобщаю главные аспекты медитации сатипаттханы, которые были представлены в этой книге. Но, прежде чем приступить к этому, я бы хотел сделать два предупреждения. Мое представление, излагающееся на последующих страницах, не обязательно в точности соответствует тому, как сатипаттхана осуществлялась в древней Индии. И, более того, мои описания и рекомендации никоим образом не являются единственно возможными способами применения на практике тех наставлений, которые можно найти в Сатипаттхана-сутте, для достижения пробуждения.

Кроме этих двух предупреждений я также хотел бы засвидетельствовать свою признательность за полученные ранее руководства, когда я практиковал в различных медитативных традициях Тхеравады, в частности от Аджана Буддхадасы, Махаси Саядо и С.Н. Гоенки, без которых я бы не смог освоить представленный здесь метод. И, возможно, даже еще большую признательность я испытываю по отношению к Гудвину Самараратне за полученные от него наставления относительно правильного отношения к медитации.

В прошлом мне посчастливилось встречаться с другими практикующими, достигшими определенных уровней пробуждения, которые следовали различным направлениям традиции випассана, под руководством Махаси Саядо, С.Н. Гоенки и Па Аук Саядо. У меня нет никакого сомнения в том, что любая из этих традиций випассаны способна привести к вступлению в поток, и также я ни в малейшей мере не сомневаюсь, что представленное мной здесь обладает точно таким же потенциалом. Таким образом, описываемое здесь ни в коей мере не противопоставляется другим медитативным традициям, но, скорее, предлагает еще один метод развития на пути. Если коротко, то главная цель этой моей работы состоит в обогащении традиции, а не в том, чтобы с кем-то конкурировать.

Хотя палийские сутты являются несущей конструкцией и главным ориентиром для моего представления, должно быть совершенно ясно, что я добавлял собственные идеи, вводя такие техники, как сканирование тела. Насколько я знаю, в собрании ранних трактатов нет никакой текстуальной основы для сканирования тела. Однако же я нахожу эту практику очень полезной для того, чтобы некоторые созерцания в рамках Сатипаттхана-сутты становились более живыми и доступными для получения непосредственного опыта. Таким образом, на предшествующих страницах отобразился мой личный подход к применению на практике того, что, по моему мнению, пытаются донести до нас древние трактаты.

Кроме того, я также хотел бы отметить, что все представленное здесь было оформлено в духе открытого источника. Я указываю на соответствующие места из сутт и делюсь своим пониманием на основании практики и опыта изучения, в надежде вдохновить других практикующих использовать то, что я предлагаю для развития собственной практики, и чтобы обрести самостоятельность.

Равновесие

Чтобы предложить основание и ориентацию для такой самостоятельности в последующем, я сделал набросок главных аспектов практики сатипаттханы в соответствии с предшествующими описаниями. Одним из главных аспектов медитации сатипаттханы является приведение в равновесие. Здесь могут быть довольно трудными первые три упражнения созерцания тела. Созерцание частей тела предназначено для разрушения представления о том, что тело прекрасно. Когда исследуют элементы, то тем самым подрывается наше отождествление с телесным существованием. Памятование о смертности прямо противопоставляется тому общепринятому для большинства людей отношению, когда собственная смерть рассматривается как нечто ужасное и неприемлемое. В каждой из этих практик всегда под рукой находятся инструменты для установления и поддержания равновесия в том случае, если оно теряется во время практики.

Если созерцание частей тела приводит к чувству отвращения по отношению к телу, мы немедленно обращаемся к своему доброму другу, внимательному наблюдению за телом, чтобы снова восстановить равновесие. Благодаря внимательному наблюдению за телом мы учимся перемещаться в тело и быть полностью вместе с ним, так, чтобы оно могло стать основанием и точкой отсчета для непрерывной внимательности.

Проникновение в пустую природу тела посредством созерцания его элементов имеет свою противоположную сторону в открытии сердца для доброты и сострадания. Если отсутствие самости телесного существования воспринимается как угроза, то упор на открытии сердца и нашей взаимосвязи с другими, а также с внешней природой, может служить противоядием от этого. В конце концов, то, что может казаться опасностью потери, является просто узкими рамками ограниченного чувства идентичности.