Пахнуло перегаром, Маринка еле сдержалась, чтобы не скривиться. — Выключить еще раз телефон. Только попробуй. Если твоя шлюха-мать не воспитала тебя, так я воспитаю! — заорал он.

— А ты мою мать, ублюдок, не трогай. — Она повернулась и посмотрела на него, ожидая новой пощечины.

Но Егор отступил, надел кольцо и начал спешно застегивать пуговицы на рубашке.

— В общем, ты меня поняла, — прохрипел он, — а то я тебе устрою праздник.

— Еще разок укольчик мне сделаешь? Давай уж с ядом, чтобы наверняка. Раз, и все.

И нет Маринки.

— Да нахуя? — осклабился братец. — Ты мне живая нужна. И красивая. Так, что береги себя, детка.

— Мразь.

Егор, засмеявшись, покрутился на месте, словно что-то искал. Взял с журнального столика портмоне, сунул его в задний карман брюк.

— И давай приберись тут, срач такой. А то скоро Аркаша придет.

— Нет уж, срач этот сам прибирай. Я тебе не домработница.

Поднявшись к себе, Марина надолго залегла в горячую ванну, пытаясь смыть с себя все ненужные чувства. Особенно влечение к Мажарину — совсем ей ненужное и ненормальное. Он из головы теперь не шел. Может, позже уйдет.

Скорее бы…

Лежала она в ванне долго, пока пена не растворилась, и вода совсем не остыла. Разморенное этим покоем сознание впало в промежуточное состояние между сном и бодрствованием. Мысли будто плыли рядом, не задевая дремотный мозг.

Когда телефон зазвонил, ответила сразу. Только утром номер этот увидела, уже наизусть выучила.

— Я всю ночь в твоей постели провалялась, кто тебе виноват, что ты растерялся, — резко сказала и положила трубку. Ну и что, что сердце сладко екнуло и по телу пробежала теплая волна. — Мажарин, Мажарин, — прошептала она и сползла под воду.