— Опасно не только действие английских войск, но и их бездействие. — Продолжил свою мысль Гальдер. — Пока они находятся в Греции, и греки и югославы будут надеяться на их поддержку и сопротивляться. Вот если бы удалось их оттуда убрать, все завершилось бы намного быстрее.

— Гальдер, вы наверное путаете меня с богом?! — Вспылил Гитлер. — Я могу исправить ошибки, допущенные моими генералами, но я не могу вмешиваться в решения командования англичан.

— Мой фюрер, я, кажется, знаю как повлиять на решение этой проблемы. — Решился вмешаться в разговор Паулюс.

Гитлер с интересом повернулся в его сторону. Паулюс проявил себя как хороший исполнитель, способный грамотно переложить на язык военных приказов поставленную перед ним задачу, но до сих пор за ним не замечалось самостоятельной творческой инициативы.

— И какое решение вы хотите нам предложить?

— Мой фюрер, если ударить, хотя бы небольшими силами, в направлении Каира, то англичане сами выведут войска из Греции ради спасения своего положения в Египте. — Сказал Паулюс.

Гитлер повернулся к висящей на стене карте Европы и Средиземноморья. Он вообще питал слабость к географическим картам, в особенности больших размеров. Эта же была просто громадной, занимая всю стену.

— Где сейчас находится Африканский корпус генерала Роммеля? — Спросил он.

Паулюс услужливо показал расположение войск Роммеля и английской армии Уэйвелла. Гитлер близоруко щурясь оценил расстояние до Каира и Александрии, перевел взгляд на Грецию, опять вернулся к Египту и, наконец, спросил.

— Какова вероятность того, что Черчилль перебросит свои войска из Греции?

— Если угроза будет реальной, то он непременно это сделает. — Продолжил убеждать его Паулюс. — Если Роммель подойдет к Каиру хотя бы на триста километров, англичане перебросят в Египет не только войска из Греции, но и все свои резервы в пределах тысячи километров.

Гитлер продолжал рассматривать карту, что-то оценивая, но пока хранил молчание.

— Если это произойдет, то и греки и югославы прекратят сопротивление раньше, чем в присутствии англичан. — Продолжал вколачивать свою мысль в голову фюрера Паулюс. — Это позволит нам завершить компанию раньше намеченных сроков и не переносить сроки нападения на Россию.

— Канарис, что скажет ваша разведка? — Обратился Гитлер к главе Абвера.

— Я не могу прогнозировать реакцию англичан со стопроцентной точностью, но Черчилль всегда относился к африканским делам с повышенным вниманием, так что данный трюк может сработать. — Уверил его глава внешней разведки.

— Но Африканский корпус Роммеля не обладает достаточной пробивной силой. — Попытался возразить Гальдер, не любивший генерала Роммеля и не собирающийся это скрывать. — К тому же, командующий этим корпусом склонен к авантюрам и плохо управляем, кроме того, его невозможно застать в штабе корпуса.

— Гальдер, если генерал не просиживает штанов в штабах, то это не значит, что он плохой генерал! — Взорвался Гитлер, не любивший Гальдера и ждавший только серьезного повода убрать его с поста начальника генерального штаба. — А если Африканский корпус не имеет достаточной пробивной силы, то его надо усилить. Сколько танков имеет Роммель?

— Около двухсот панцеров. — Поспешил отрапортовать Паулюс. — В корпусе две дивизии, их них только одна танковая. Но кроме немецких частей там также находятся шесть итальянских дивизий, из них одна танковая. Хотя нужно признать, что итальянские танки намного слабее и наших панцеров, и английских танков.

— А сколько у англичан? — Продолжил Гитлер.

— По не уточненным данным, не менее шестисот. — Ответил ему Паулюс, сколько их в армии Уэйвелла на самом деле не знал точно никто в германском генштабе, но цифра, наверняка, должна была произвести впечатление на фюрера. — Но большая часть из них легкие крейсерские танки, и хорошо бронированные, но слабо вооруженные пехотные "Матильды" и "Валентайны". Если броня первых легко пробивается нашими пушками, то орудия вторых не в состоянии как-либо навредить нашим панцерам.