Опешившись, разбойники теряются, но подхватывают переСтрелку с неуловимым воином. Резкий взмах убийцы полуторным мечом, и ещё двое падают, а сам он, убрав клинок в ножны, перебегает в ближайшее укрытие — за барную стойку. Перерубив им не только одежду, но и брюхо, отправляет их кишки на прогулку. Упав, они заливаются в страданиях, надрывая от боли свои глотки.
Визжит от ненависти хозяин таверны. Ревут ещё пару выстрелов, но уже от неизвестных, поэтому хозяин прыгает в укрытие в соседнее помещение, где творится полный кавардак: падает стекло и звучат испуганные крики. Клика бросается врассыпную, переворачивая столы и стулья на пути. Огонь на поражение ведут из всех стволов. Оружие позволяет произвести всего по шесть выстрелов каждому. Стрелок, тем временем, чувствует страшный прилив сил и мощи. Скрываясь за каменной стойкой с деревянными вставками, возвращается в привычный азарт схватки. Карвер осознаёт, что в сердце убийцы нет места скорби. Хватает только адреналину и потокам крови, несущие с собой возможность разить врагов один за одним. Охватившее чувство сражения разжигает желание избавиться от препятствий, чтобы наконец приставить дуло револьвера к голове Садроса и эгаранади и узнать все ответы на вопросы. Ярость вскипает в нём, а угли в печь подбрасывают явившиеся за ним остолопы.
Глаза наёмника устремляются вверх, вспоминая о том, сколько противников было вначале. Заполняет барабан патронами и считает на пальцах, загибая их огненно-горячим стволом револьвера: — раз, два, три. Высунув пушку из-за бара, стреляет. Ещё одна горилла падает замертво, оставляя за собой очередное произведение искусства. Выстрел, и пуля пробивает стол, за которым прячется один из отсталых. Последний выживший враг стреляет. Промах, пуля попадает в бутылку, стоящую на баре, из-за чего та взрывается. Импульс толкает соседний сосуд, который стремительно едет по деревянной поверхности стойки. Щелчок, Стрелок заставляет высвободить пороховую энергию, толкающую смертоносную пулю, и гремит глухое упавшее тело. Очередная звонкая перезарядка с выпавшими гильзами. Вот и бутылка едкого алкогольного напитка на основе рыбы — егида́риса подъезжает прямо к убийце.
— Вовремя, — схватив сосуд, вытаскивает зубами пробку. Выплёвывает её точно в лоб одного из бугаев. Направляется к выходу. Пара больших глотков, и тот стоит уже рядом с алкашом, который никак не среагировал на переСтрелку. Раненные обезьяны мычат, стараясь убавить муки.
— За счет заведения! — ставит егидарис и, нахмурившись, вдыхает полной грудью, зная, что кровавый путь мести начинается прямо сейчас.
— Бармен… и-и-ик… счёт! — вякает алкоголик и, схватив бутылку двумя руками, опрокидывает себе в пасть, но не чувствует совершенно ничего, ведь она уже пуста.
— И где попрятались крысы? — выходит из таверны, а люди, бросая косые взгляды на изорванного убийцу с мёртвым взором, с недоверием пробегают мимо. Он направляется в теневые улицы города. Наёмника уже не волнуют ни голоса в голове, ни возможность видеть будущее. Его заботит возможность отомстить за своих погибших друзей. Адреналин охватывает его, а желание спустить пар столь велик, что в мыслях нет места ни сожалению, ни скорби, ни желанию восстановить здоровье.
Умбо́н² — металлическая бляха-накладка полусферической или конической формы, размещённая посередине щита, защищающая кисть руки воина от пробивающих щит ударов.
Глава III: Тонущий в Бездне Отчаяния
Карвер стоит меж домов. Рука опирается на старое каменное здание, обросшее паразитирующим растением. Он чувствует исходящее от листочков сияние, закрадывающееся в самые дальние и забытые уголки сознания, пробуждая что-то первобытное. Только и сам Карвер не может определить что чувствует, но будто сам солус взывает его к действиям, говорит ему оставаться здесь и ждать дальнейших указаний. Стряхнув все мысли, он продолжает упиваться страданиями, в которых медленно и верно увязает. Смотря на кисловатого цвета куст, понимает, что к таким отвратительным условиям для жизни он смог адаптироваться, несмотря на невзгоды.
Обходя каждый холодный камень по выемкам, с каждым днём стебли устремляются всё выше и выше, питаясь частичками солнца, иногда выглядывающего из облаков. Имеющие несколько лопастей, зелёные листочки аккуратно прорастают и борются за существование, а также щекочут кожу раненого вояки, словно так же стараются дотянуть свои стебельки и корни, чтобы оплести его разум. Убийца думает, что сможет так же, отстранившись от всех невзгод и поражений, леденящих бурь и в пожарах, продолжать двигаться вперёд. Остаётся лишь собраться с силами. Его вторая ладонь частично скрывает удручённое лицо. Скованные губы сами выгибаются в улыбку, словно только что заключил сделку со смертью. Тело парализовывает муками, стараясь хоть как-то избавиться от угрозы организму.
Внутренняя физическая боль смешивается с суммой из разбитых надежд и не ставших добрых мечтаний, подкрепляя колкие и гулкие ощущения приправой из терзаний. Ловкие движения, адреналин, заставивший забыть об ущербе на теле, выстрелы — всё пагубно повлияло на и без того полумёртвого, но ещё борющегося Майнбласта.
Аффект сходит с него, и ярость уже не кажется такой явной, ведь тело слабеет с каждой секундой, а месть, обернувшись злой игрой с самим собой, то и дело старается подавить Стрелка — сделать из него живого мертвеца. Кровавая дорога мщения медленно заполняется туманом, а всё происходящее словно заполоняет мгла из иллюзий. Карвера опьяняет эгидарис. Мутные мысли иногда требуют вспомнить прошлое, понять кто он такой и осознать, что каждая человеческая жизнь на его совести.
— Кто я? — спрашивает он себя. — И кем мне теперь быть? — ладонь сначала ложится на лоб, а после медленно спускается на глаза. — Что всё это значит? — слабеет. Силы пропадают, он стоит и размышляет о происходящем. — И что может убийца-наёмник в этом мире? Убивать и только. Жалости не должно быть во мне, но так больно вновь начинать жизнь заново, — его сковывает гнев, который медленно разгорается. — Олаф… Мираэтта…
Ладонь спускается вниз и закрывает рот, сжимая пальцы, впивается в кожу. Глаза закрываются, жмурится. Стиснув зубы, сгибается, понимая, что организм не просто повреждён, а разрушен. Ослабленные мышцы мякнут. Они становятся ватными, и появляется головокружение.
— Я отомщу за вас, — и как же тяжело ему бороться с происходящим в сердце. Все близкие люди погибли, и теперь он одиночка-убийца без каких-либо доступных укрытий, где можно хоть на мгновение забыться и потеряться в безмятежных разговорах. Делает тяжёлый выдох. Меркнет и замирает. Сделав глубокий вдох, выпрямляется и поднимает голову наверх.
Хватает семисотый и осматривает в поисках разных повреждений и неполадок. Находясь в тени, перед его глазами проносятся люди, которые будто ничего и не замечают — они общаются и радуются, грустят и любят. Одиночка, зная, что ему там не место, боится даже думать о мысли, чтобы втиснуться в мир, где правит бессознательность, которая и так поглощает его, будто глухая трясина.
Останавливается перед началом солнечного света, что падает на уличную тропу, и понимает — на голове нет шляпы, которую тот забыл ещё во взорванном здании. Ярость вскипает в сердце настолько, что не хочется даже курить. Сосуды наливаются эмоциями. Проблемы захватывают мысли, и зрение туманится. Из-за неадекватности происходящего в жизни он видит тени, уходящие меж домов. Его внимание перехватывает зверёк, который рыщет в поисках съедобных свежих помоев, которые ещё не успели сожрать другие грызуны.
Наставляет дуло на крысу, пискающую около проросшего неизвестного сорняка. Курок взведён. Настало его полное одиночество, как он и хотел многие годы. Однако теперь, когда оно настало, хочется понимать, что ему хватит сил, чтобы справиться с тяжелыми днями. Стрелок давит в себе ярость, из-за чего мышцы лица иногда вздрагивают. Смотря на то, как невинное существо бродит и пытается найти питательные вещества, убийца успокаивается, понимая, что ещё одно беспорочное не изменит ситуацию. Желая как можно скорее избавиться от нависшего на него рока, он думает о следующем шаге.
Убирает револьвер в кобуру. Развернувшись, отправляется в противоположную сторону от насыщенной вапором улицы, стараясь не обращать внимание на и без того почти мёртвое тело. Горькие тучи сгущаются, все призраки танцуют вокруг. "Невинные погибают", — успокаивает себя.