Марина привстала и приготовилась ответить. Дарриан и Ронан тоже поднялись, понимая, что сейчас битва начнется снова.
– Эй-эй, хватит, – сипло произнес я, приподнимаясь.
– Макс!
– Макс, живой!
Марина и Аня мгновенно отвлеклись от общей ненависти, помогая мне приподняться на кровати. Но в принципе, никакой слабости или немощи тела и в помине не было. Чувствовал себя, правда, усталым, но вполне терпимо. Еще вспотел – несмотря на то, что лежал без одеяла и в одних полотняных штанах, заменяющих нижнее белье. Причем вспотел оттого что здесь теперь реально жарко. Еще и воздух влажный, как в парилке.
– Долго я отсутствовал?
– Минут пятнадцать.
– Прелестно, – покачал я головой. По ощущениям, как вечность прошла.
– По моим тоже, – сверкнула взглядом ведьмочка.
– Марина. Аня. Я же вас просил, не надо ссориться.
– Я с ней не ссорюсь, – покачала головой Аня.
– Было бы с кем ссориться, – одновременно сказала Марина.
Мда, какое единодушие. Их бы энергию, да в мирных целях.
– Что у меня тут? – приподнял я подбородок, показывая девушкам кожу на месте раны от копья гоблина.
Марина с Аней наклонились одновременно и очень сочно столкнулись лбами. Зашипев, обе схватились за головы – у Марины аж слезы брызнули, она даже стон не сдержала. Я при этом невольно поморщился – да, судя по звуку, это больно. Пока девушки приходили в себя, ко мне подошел Ронан, держа в руках небольшой осколок зеркала.
Рана от гоблинского копья зажила – теперь на ее месте неширокий шрам. От него отходили паутинки чумной скверны, словно пытавшейся расползтись от раны. Сейчас темно-серые, после выжигавшей скверну тьмы. Но и тьмы в черном агрессивном узоре больше не было; верхняя паутина скверны черная, но безжизненная. Как и на коже Ронана, внутри нее не чувствуется мрак.
Но еще, в отличии от шрамов Ронана, у меня паутина шрамов от скверны и тьмы была накрыта сверху тремя белыми полосами – словно кто-то провел мне по коже тремя пальцами в белой краске. И я даже знаю кто это сделал – вспомнил я девушку-маргаритку и ее прикосновение.
– Спасибо, – кивнул я Ронану, отстраняясь от зеркала.
Марина с Аней, пока я рассматривал зажившую рану, немного пришли в себя. Я взял руку Марины, потом Ани. Но обратился к Дарриану и Ронану:
– Господа, дайте нам минуту.