— Бабуля угрожала, что отсудит у меня детей, если я уйду от Жан-Юга. Мне пришлось смириться, чтобы не потерять их.

Бабуля, чье тело превратилось в груду обугленного мяса из-за идиотских понятий о благопристойности!.. Шиб сжал виски онемевшими пальцами.

— Так, значит, все знали?.. И про Леона, и про Элилу?..

— Нет. Все просто забыли. Оказалось, что большинство людей обладают благословенным даром прятать от себя то, что не хочется видеть... Все словно ослепли... и это даже не было притворством... Они и вправду ничего не замечали. Есть вещи возможные и невозможные, Леонар. Эта была из разряда невозможных. Так же как и мы с тобой, добавила она с нежностью, которая ранила его в самое сердце.

Он снова встряхнул головой, пытаясь прогнать эмоции и переключиться на факты.

— Но почему он хотел убить всех своих братьев и сестер?

— Он... он как будто зациклился на мне, он не выносил, когда рядом со мной находился кто-то еще. Мне кажется, он был влюблен в меня, — добавила Бланш, вздрогнув. — Но не как человек, а скорее как животное.

— А ты? Ты его любила?

— Да. Он ведь был моим сыном... Да, я его любила. И боялась, А он любил и ненавидел меня одновременно. Ты не в силах это понять, верно?

— Я пытаюсь,

— Да, — задумчиво произнесла Бланш, впервые подняв на него глаза. — Ты человек, который пытается... Спасибо тебе за это.

Шиб закусил губу. Нельзя продолжать этот разговор, иначе он сорвется...

— А Жан-Юг знал, что Шарль?..

— Что— Шарль?

— Ну, что он... ненормальный?

Бланш улыбнулась печальной улыбкой, похожей на лезвие бритвы, нежно скользнувшей вдоль запястья.

— Шарль... — Она помолчала, потом сделала глубокий вдох и спокойно произнесла: — Шарль здесь ни при чем, бедняжка. Я говорю о Луи-Мари.

Шиб едва не подскочил, как от неожиданного выстрела прямо над ухом. И тут же увидел перед собой Луи-Мари, прислонившегося спиной к перилам, его блуждающую улыбку. «У меня секретная миссия в тылу врага...» Луи-Мари, играющий с боевым снаряжением своего деда-мучителя... Луи-Мари, который взял его ружье, чтобы убить любовника матери... Ну да, разумеется, Шарль не мог ни изнасиловать Элилу, ни принуждать Энис к непристойностям... Шарль вообще был не охотник до женщин... Это Луи-Мари мучил своих сестер, это он убил Элилу и толкнул Аннабель в колодец, воображая себя убийцей из фильма — из многочисленных фильмов, наполненных страхом и кровью, которые сплелись в беспорядочный клубок у него в голове... Чокнутый... Это слово применительно к нему утратило свой вульгарный смысл и обрело прямое значение: в нем словно появилась трещина от удара и, поначалу незаметная, продолжала шириться и расти. Мало-помалу она превратилась в пропасть, отделявшую его от других, и только самое ужасное, самое жестокое преступление могло вновь соединить его с ними... Но... что-то здесь не сходится. Шиб снова встряхнул головой, пытаясь прояснить мысли.

— Но подожди... ведь я его видел! Он шел в часовню, чтобы попытаться...

— Леонар, ты хороший человек, — мягко проговорила Бланш. — Он шел туда вовсе не затем, о чем ты подумал.