Демонесса уже через три минуты вложила в мою ладонь испрашиваемую ёмкость.

— А что там у тебя за пойло-то? — поинтересовалась она, — забористое?

— Это не пойло, — обиженно ответил я, — это эликсир, стимулирует и повышает регенерацию, тонизирует…

Я нетвёрдой, дрожащей рукой поднёс к губам горлышко и сделал несколько глотков. Бутылочное стекло негромко стукнулось о зубы и мятно-ментоловая жидкость пролилась внутрь освежающим потоком. Теперь расслабиться, полежать минут десять с закрытыми глазами, и станет полегче. Наверное. По крайней мере, я на это надеюсь.

Брал я этот эликсир у одного из лучших алхимиков Фиуссы. Старик уж очень его нахваливал. Да, и денег содрал, мама не горюй. Вот и посмотрим, насколько правдива была его реклама…

Осторожно открыл один глаз. Как это ни странно, но голова почти перестала болеть. Так, теперь только лёгкая мигрень, не более. Я неуверенно приподнялся и сел, опираясь спиной о ствол дерева. И да, вы знаете, почему я открывал один глаз? Просто второй заплыл так, что открыть его было нереально. Вся левая сторона головы, это одна сплошная гематома. Прощальный подарок паладина, Хорошо то, что вскользь, и хорошо то, что укрепление костей уже почти завершилось. Иначе не выдержал бы мой череп такого испытания.

Ну, полежали, отдохнули, и надо вставать. Зайка собрала все кошельки, ювелирку и вообще, выгребла всё из карманов покойничков и сложила в кучку около меня. Я не стал пока отвлекаться на разбор и сортировку этих вещичек. Доберусь до «Приюта беглеца», там с Ануэн и поковыряемся в этом богатстве. Закинул всё в сумки.

Теперь я, кряхтя и охая, тоже включился в работу, и освободил покойничков от уже ненужных им доспехов и оружия. И тут я вспомнил. Лошадка то моя, того, приказала долго жить. И я обратился к Зайке.

— Рыжик, ты, я надеюсь, к рыцарским лошадям не подходила? — и вопросительно посмотрел на демонессу.

— За кого вы таки меня держите? — она ответила вопросом на мой вопрос, пародируя манеру разговаривать рассеянного по всем мирам народа потомственных торговцев и ростовщиков, как это у них, у этих торговцев, принято, — я же знаю, что в лучшем случае они разбегутся при моем появлении, а в худшем постараются меня затоптать. И зачем мне нужна такая радость, — она с улыбкой посмотрела в мой единственный открытый глаз, — я вас спрашиваю?

— Издеваешься, — констатировал я, — над немощным. Нехорошо это, однако.

Но то, что она мне сказала, меня несколько обнадёжило. Если лошади не разбежались, то есть шанс, что хоть парочку из них мне удастся поймать и вынудить к сотрудничеству. На одной сам поеду, а на вторую навьючу всё боевое железо, что мы с новопреставленных рабов божьих поснимали.

Но, перед тем, как идти к лошадям, надо было ещё немного подлечиться, так как там может потребоваться физическая активность. Я активировал свой продвинутый медицинский артефакт и приложил к пострадавшей щеке. Гематома и опухоль сошли прямо на глазах, оставив после себя только нездоровую желтизну. И глаз открылся. Наконец-то я почувствовал себя относительно полноценным, с двумя глазами и окончательно избавившимся от головной боли.

При моем приближении лошади забеспокоились, начали тревожно ржать, храпеть и пытаться освободиться. Три здоровенных коня тут же сорвались с привязей и, хрустя подлеском, умчались куда-то в глубину леса. Ну, я этого и ожидал. Рыцарских коней, как правило, обучают так, что они только хозяина к себе и подпускают, ну и прислугу хозяйскую. Да и ладно, я не на них рассчитывал. Пусть ими теперь волчары местные занимаются.

Те коняшки, что мне были нужны, они остались. Это были покорные своей нелёгкой судьбе вьючные лошади с бесконечно печальными глазами и унылыми мордами.

Ещё пара часов ушла у нас с Зайкой на то, что бы собрать всё, что имело смысл увозить, включая припасы, которые запасливые паладины притащили собой. Потом, отправив Зайку в пространство кольца, я в одиночку навьючил всё добро, которого оказалось неожиданно много, на лошадей, и отправился в путь, взгромоздившись на самую легко нагруженную лошадку.

Дальнейший путь прошёл на удивление спокойно, и к вечеру следующего дня мой маленький караван уже входил во двор придорожного трактира «Приют беглеца». Ануэн ещё не было, и я занялся тем, что организовал продажу всех ненужных мне трофеев. Хоть мне и не очень нравились бегающие глазки трактирщика, пришлось использовать его полукриминальные связи с подозрительного выглядящими перекупщиками и лошадиными барышниками. Но, так или иначе, а я таки превратил всё доставшееся мне в нелёгком бою имущество в деньги, которые осели в моём большом кожаном мешке, где уже и так звенело немало золотых кругляшков.

И ещё. В этом, всеми богами забытом, трактире не было, не то, что ростового зеркала, а вообще никакого не было. И мне пришлось слегка потратиться, чтобы подготовить всё для быстрого возвращения в замок, где нас с Ануэн ждала куча неотложных дел.

Я заплатил одному из перекупщиков, тому, что выглядел поприличнее остальных, что бы он приволок мне три ростовых зеркала, для того, чтобы я выбрал себе одно из них. Перекупщик свою задачу выполнил. Я долго крутил носом, но, в конце концов остановил свой выбор на вполне приличном овальном зеркале, высота которого лишь чуть-чуть не дотягивала до моего роста. Заплатив за него кучу денег, я велел занести этот предмет роскоши в свой номер. Теперь всё было готово. Оставалось только дождаться Ануэн. По моим расчётам она должна была появиться со дня на день.

Ануэн появилась вечером, через два дня после того, как я разжился зеркалом. Во двор трактира въехала большая крытая повозка, влекомая парой нервных лошадок. Ну, а скажите, как им было не нервничать, если всю дорогу вокруг них нарезали круги два молодых дымных леопарда?