— Логично, — согласилась со мной подруга, — тогда, может быть, заодно и по моей тёте справки наведём? Мне, почему-то, кажется, что она таки добралась в один из свободных доминионов.
— А, давай, — я не стал возражать. Затраты на это неподъёмно-большими быть не могли, а вот информация и возможность заручиться дополнительной поддержкой со стороны тёти Ануэн, которая была, как я понял, довольно серьёзной волшебницей, были бы для нас, при любом раскладе, не лишними.
— Ну, будем считать, что эти проблемы мы, так сказать, в первом приближении обсудили, — сказала Ануэн, потом, хитро улыбнувшись, спросила, — а спинку тебе потереть?
— Конечно, потереть, — с ходу согласился я, но тут же добавил, — только не очень долго, — опасаясь, что обработка моей спинки может чрезмерно затянуться в ущерб сну.
— Ну-у-у, — протянула задумчиво подруга, загадочно улыбаясь при этом, — это уж как оно пойдёт…
Сначала да. Ануэн занялась моей спинкой, и соскребла с неё немало грязи. Потом как-то мы плавно переключились уже и на её спинку… В общем, отработал я со всем прилежанием, а обработка спинок, ну и прочее сопутствующее, заняло у нас не менее двух часов.
Ещё раз ополоснувшись, мы проследовали в столовую. Есть хотелось, как перед смертью, надо сказать. Так что минут на пятнадцать я выпал из жизни, сконцентрировав всё свое внимание на совершении жевательных и глотательных движений. Насытившись, откинулся на спинку стула и стал наслаждаться густым тёмным элем.
А потом пришёл Эконно. Хоть его и пошатывало изрядно, и он хватался за стены в поисках опоры, но добрался до еды он уже на своих ногах. Поистине, духи могут творить чудеса, если их хорошенько попросить.
— Привет, инвалид, — поприветствовал я вошедшего, — что так кисло выглядишь то?
Тот осуждающе посмотрел на меня печальным взором, и смиренно произнес, совсем немного переигрывая. Ровно настолько, чтобы эти слова всерьёз мною не воспринимались:
— Грешно смеяться над больными людьми, — этой фразой он поверг меня в глубочайший шок. Раньше в том, что он обладает чувством юмора, я и вовсе не подозревал. Но, видимо, я насчёт этого сильно ошибался.
— Ну, рассказывай, — повторил я недавно произнесённую Ануэн фразу.
— А что рассказывать то? — спросил Эконно, наполняя свою глубокую тарелку горячим пряным супом, ловко орудуя поварёшкой, — нога, спасибо вам, осталась при мне. Только вот, в аккурат перед тем, как вы за мной прислали людей, меня известили о том, что я отчислен.
— А что это так? — удивился я, — никак кого послал куда-нибудь не туда?
— Да нет, — Эконно немного набычился, — просто мне передали слова директора, что им инвалиды не надобны.
— Ну и ладно, — я подумал, что Эконно вполне можно включить в состав команды, парень он здоровый, и не сказать, что бы глупый, хотя иногда шестерёнки в его голове могли бы вращаться и порезвее, — я так думаю, что образование, которое нам в интернате давали, ты при желании и сам получишь.
— Это да, — согласился он, — но по этому образованию я и не горюю. А вот то, что теперь меня оставили без своего угла, это очень плохо.
— Ну, я тебя понимаю, так как тоже сирота, и идти мне некуда, — я посмотрел ему в глаза, — другое дело, что, как видишь, немного сам о себе позаботился. Так что, выздоравливай, а там посмотрим, чем тебя занять.
— То есть ты мне предлагаешь работу? — обрадовано спросил бедняга, — и какую?
— Ну да, предлагаю, — подтвердил я, — есть различные варианты.