— Алейс Кхорен? — с ходу спросил он.

— Да, — подтвердил я.

— Рассказывай, — предложил он, уткнувшись в лежащие перед ним документы.

— Что именно рассказывать, господин директор? — задал я уточняющий вопрос.

— Всё рассказывай, — продолжил он, не отрываясь от бумажек, которые как бы изучал.

— Зонне встаёт каждый день на востоке и дарит свой свет… — я начал откровенно придуриваться. Каков вопрос, таков и ответ.

— Прекрати валять дурака! — вдруг заорал он, наконец, оторвавшись от своих бумаг, — почему ты мне трёх кадетов искалечил?

— Травмы были нанесены исключительно в порядке самозащиты, господин директор, — смиренно ответил я.

— Меня не волнует твоя самозащита! — продолжил брызгать слюной взбешённый директор. Но потом вдруг мгновенно успокоился и, глядя мне в лицо своим рыбьим взглядом, отчеканил:

— Я исключаю тебя из нашего учебного заведения за грубые и систематические нарушения правил. Потрудись очистить занимаемое тобой в общежитии место в течение трёх суток. Ты меня понял?

— Я понял вас, — если он ожидал, что я упаду на колени и зальюсь слезами, причитая, что мне некуда податься, то тут он не угадал. Неделю назад это, действительно, доставило бы мне довольно серьёзные неудобства, но сейчас у меня были деньги для найма жилья, а потому я не особо и переживал по этому поводу. Тем более, что я и так собирался сменить место жительства, — разрешите идти?

— Иди, — ответил он голосом, в котором сквозило некоторое недоумение. Он, определённо, ожидал от меня другой реакции.

Я развернулся и вышел. Надо сказать, меня несколько удивила его не совсем адекватная реакция на вполне рутинное событие. Драки у нас тут каждый день случались. И травмы. получаемые их участниками бывали куда как тяжелее тех, что были нанесены мною этой троице.

Уже потом мне рассказали, что Пакоме, приятель Валейра, которому я, кстати, нос-то сломал, приходился ему каким-то дальним родственником. Наш директор пристроил его в интернат с целью переложить на учебное заведение финансовое бремя содержания этого недоросля. Ну да ладно. Значит, к первоочередным задачам добавляется поиск жилья.

Покинув кабинет директора, я навёл справки об Эконно. Как и ожидалось, в интернате он не появлялся, а потому я зашёл к знакомым второкурсникам, и за четыре серебрушки подрядил их помочь раненному перебраться из избушки сюда.

Вообще, я сейчас обратил внимание на то, что директорский разнос с последующим изгнанием из стен интерната, где мне были обеспечены и кров, и пища, меня особо не взволновал. Моя реакция была для меня самого неожиданно взвешенной и спокойной, что для моего возраста совсем не характерно. Моя оценка сложившейся ситуации больше подошла бы гораздо более взрослому человеку. Это не плохо, но, следует взять за правило анализировать не только происходящее вокруг меня, но и процессы, протекающие в моём сознании. Мне показалось, что это может быть важно. Решив на досуге обдумать всё это более тщательно, я продолжил реализацию запланированных на сегодня мероприятий.