– Ты кое-что забыла, котенок, – произнес Сарадж, тяжело дыша. – Я коснулся твоей кожи. Я
Потрошитель показался из-за колонны, держась левой рукой за окровавленный бок.
Указательный и большой пальцы его правой руки были скрещены: наверное, именно таким образом Сарадж удерживал заклинание, которое только что применил.
Сиони отползла назад. Скосила взгляд на липкую лужицу, над которой еще теплился огонек. Если бы она могла применить его…
Держась за ожерелье, она нащупала мешочек с песком, но обнаружила, что ее язык и губы тоже оцепенели. Заклинание действовало и на ее речь.
– Хватит, котенок, – сказал Сарадж.
Он оперся на колонну и начал что-то напевать. Ладонь, лежащая на ране, заблестела золотом, и через несколько мгновений Потрошитель выпрямился во весь рост. Сараджа исцелила магия Крови.
Потрошитель шагнул к Сиони, но сделать ничего не успел: по комнате раскатился выстрел.
Сарадж громко ахнул, его руки взлетели к груди, закрывая новую, уже огнестрельную, рану.
А к Сиони тотчас вернулась способность двигаться.
Она вскочила на ноги, а Сарадж повалился на плиточный пол.
Резко обернувшись, Сиони увидела в дверях Эмери. С дымящимся пистолетом. На нем было пальто цвета древесного угля, а на плече висела сумка Сиони.
Сарадж пока не подавал никаких признаков жизни.
– Эмери, – выдохнула она и подвинулась к Сараджу, глядя на него и ожидая, что он сейчас ухмыльнется и все повторится заново.
Но Потрошитель оставался неподвижным. Его остекленевшие глаза таращились в потолок.
Сиони кинулась к Эмери и обхватила его за талию. Бумажный маг оказался способен обнять ее, впрочем, пистолета он не выпускал.
Сиони подалась назад и с опаской оглянулась на Сараджа.
– Я и не догадывалась, что ты настолько меткий стрелок.
– Я – нет, – ответил Эмери и, скривившись от боли, отдал ей сумку.
Сиони надела магическое ожерелье на шею.