— Окей, Альфи. Но почему я не могу войти, если вы за мной сами и посылали Лесата?

— Просто подожди! — теперь уже более грубо ответила полукровка.

Тяжело ждать, когда близкому другу грозит беда. Черт, да какая там беда. Мы ждали чуда от храма, но даже не успели за день его пройти! Весь этот поход — просто марш неудачников!

Я с силой ударил кусок разрушенной стены, потеряв пару единичек жизни. Из палатки в этот момент вышла темная. Мархи задержала на мне свой взгляд буквально на доли секунды, после чего направилась к костру.

Все было хуже, чем я думал. На меня смотрели три глаза на некогда прекрасном эльфийском лице. Третий был чуть ниже правого, напоминая уменьшенную и чуть смещенную копию. На пару с этой новой особенностью, правая половина рта была искажена, растянувшись в вечном оскале до середины щеки.

— Прости, что приходится меня видеть. Такой. — печально улыбнулась девушка.

— Ты в этом не виновата, Рани.

— Рани? Так меня еще никто не называл.

— Нельзя?

— Нет, мне нравится, — девушка попыталась улыбнуться. Вышло странно. Улыбка и оскал в одном флаконе.

— Теперь-то ты расскажешь все?

Ранника уныло опустила голову.

— Ну вот. Уже столько друг друга знаем, а ты все еще ищешь у меня ответы. Помнишь тогда, у Крысиной Норы?

— Я думал, ты на меня в обиде, — немного растерялся я от неожиданной теплоты в ее голосе.

Импровизированная палатка пристраивалась к стене и явно в ленивой спешке. Запах стоял довольно нейтральный. Хорошо, что на Зехире ветер не прекращается ни на миг. Даже если он теплый и летний.

— Эти… существа, которым я становлюсь. Они издают тот жуткий запах лишь, когда восстанавливают повреждения. Сейчас я полностью излечилась.

— Полностью? — уточнил я.

— Великое зелье возрождения. Всегда носила с собой на особый случай. Только ни черта оно не снимает заражения и проклятия. Или что там оно должно снимать.

Без злости, а скорее из мстительного отчаянья, она швырнула в каменную стену пустой фиал, разбившийся десятком мелких осколков по всему полу.

— Не вставай, — попросил я девушку. Ранника послушно осела обратно на чей-то старый плащ и свернутый в качестве подушки свитер.