- Самир… моя мама…

- О ней не беспокойся: оплачу интернат на полгода вперед.

- Нет! – резко встаю, развернувшись к нему лицом. – Я свободный человек! Ты не можешь диктовать условия. А та глупая ситуация, в которую попала, не дает тебе право распоряжаться мною, словно вещью.

- Серьезно, не понимаешь? – злится, нахмурив брови. – Не шучу, говоря, что опасность существует. Ничего просто так не делается, с этим предстоит разобраться. Пока все не узнаю – живешь здесь и не высовываешь носа за пределы квартиры без меня.

- Я привыкла работать и зарабатывать сама, между прочим, любимым делом занимаюсь!

- Чем? Трясешь задницей по клубам? – кидает обидные слова. Сколько раз приходилось слышать о несерьезности такого увлечения, как танцы.

- Вообще-то, преподаю в танцевальной студии у друга, мои ученики – дети разного возраста… - вздыхаю и сажусь обратно. – Вот, моя основная работа и отказываться не собираюсь, не могу их бросить.

- Твоя единственная обязанность на ближайшее время – ублажать меня, - наклоняется к моему уху, а рука ложится на шею в предостерегающем жесте, слегка ее сжимая.

«Кажется, ошиблась… опять…» - нервно сглатываю, не стану сейчас оспаривать свое положение.

- Что за друг? – спрашивает и оттягивает голову за волосы назад, чтобы посмотрела в глаза.

- Друг – как друг, - не понимаю, что его интересует.

- Спишь с ним? – голос Самира звучит угрожающе.

- Нет, - честно говорю. Странные вопросы…

- А с кем-то, кроме меня, за прошедший месяц имела связь? – он натягивает волосы, причиняя боль.

- Пусти! – хватаюсь за его руку в желании освободиться. – Больно!

- Отвечай! – лишь сильнее сжимает, наплевав на просьбу.

- Не твое дело! - еще немного и расплачусь.

- Я жду! – пальцами свободной руки обхватывает подбородок.

- Не было, никого не было! - слезы уже текут. – Правда…

- Хорошо.