– Я остался проследить все ли с тобой в порядке, ведь превысил суточную дозу.

– Уходи, – она бы закричала, но горло придушили непролитые слезы. – Я не хочу тебя видеть. Никогда больше не приходи.

Филипп даже перестал дышать. Он всматривался в лицо Алессии, ища лишь намек на то, что когда-нибудь она его простит, но не увидел ничего кроме ненависти. Между ними словно выстроилась самая толстая стена в мире и отныне они были друг для друга чужими.

Незнакомцами.

Филипп медленно встал. Алессия отвернулась. Ногти до крови впились в ладони. Ресницы задрожали и она зажмурилась.

Глупые слезы! Подождите всего минуту, пусть он сначала уйдет.

– Владыка в благодарность за работу просил передать тебе, – Филипп достал из внутреннего кармана куртки сверток и положил его на журнальный стол перед Алессией. Журналистка помнила, что Марина Ситром, известная как Виверн, рассказывала в суде, что Мортис ей тоже подарок делал в виде пальца ее мамы. Алессия невольно вздрогнула от страха.

– Что это? – не оборачиваясь, подала она голос.

– “Иксом”, – сказал он просто, взмахнув плечами. – То, что подарит тебе силу, о которой ты мечтала.

Алессия резко обернулась, распахнув влажные, красные глаза, но Филипп уже направился в сторону двери.

Девушка дождалась, когда дверь за ним закрылась и уставилась на сверток, словно на ядовитую змею перед ней.

– Не может этого быть… – прошептала она и раскрыла бархатную ткань, внутри в прозрачной косметичке лежал шприц-пистолет.

Заворожено Алессия подняла шприц-пистолет, всмотрелась в заряженную в него ампулу без маркировки и сглотнула. Жидкость цвета голубого бриллианта завораживала.

“Иксом?” – повторила девушка одними губами.

Как бы Алессия не отнекивалась, всю жизнь она мечтала обладать силой. Она ведь была белой вороной среди талантливых дэвлесс. Она была инвалидом в их кругах: пустая. И ей приходилось занимать место в их мире своей хитростью и упорством. Она всегда говорила, что сила ей не нужна, но до шестнадцати лет желание на день рождения у нее было лишь одно: сила. Любая, даже самая бесполезная.

Алессия сцепила зубы, от напряжения хрустнула челюсть. Журналистка резко встала.

“Нет. Это все неправда. Это все хитроумный план Анирама Мортиса. Возможно, он хочет так убить меня: в ампуле какой-нибудь наркотик. Я вколю его и умру от передозировки или что-то типа этого”.

Свернув шприц обратно в ткань, она подошла к мусорному ведру и, нажав на педаль, замерла в нерешительности.

В ней боролась взрослая трезвомыслящая женщина и любопытство журналиста. Скривившись от разочарования в собственной слабости и доверчивости, она раскрыла ладонь, и сверток упал в мусорное ведро.

Журналистка закрыла глаза. Плечи ее поднялись от глубокого вдоха. Она подошла к кофемашине и, нажав на кнопку включения, вернулась к дивану. На столике ее до сих пор ждал нурафен.