— Послушайте, — заявил он, — все вы помните, как я снарядил свою «Сардуану», ни слова не говоря о своих намерениях генералу Дюпарке. Я собрал несколько сотен колонистов, чтобы оказать ему поддержку и добиться того, чтобы восторжествовало правое дело господина де Туаси. Если бы все началось сначала, то вы без труда можете себе представить, что я предпочел бы лучше отрубить себе обе руки, чем снова пытаться предпринимать что бы то ни было в защиту этого губернатора без власти, слишком слабого, чтобы править именем Регентства, которое наделило его полномочиями!.. Но черт меня побери! Я готов оплатить из своего собственного кармана новую экспедицию, чтобы вырвать Дюпарке из когтей де Пуэнси и этих каналий англичан!
— Я с вами! — воскликнул Матье Мишель. — Можете записать меня первым в списке, Лафонтен.
— И меня тоже! Меня тоже! — тут же закричали многие колонисты.
— Благодарю вас, друзья мои. Однако мне думается, что нам придется собрать немало наших, ведь силы командора не изменились. В его распоряжении, считая солдат капитана Уорнера, по-прежнему насчитывается две-три тысячи людей! Не хочу прослыть пессимистом, но нам не должно забывать о жестоком поражении, которое мы понесли на Сен-Кристофе!
При упоминании об этом печальном событии в комнате воцарилось тяжелое молчание.
Нарушить его, со всеми ораторскими предосторожностями, решился Лесаж.
— Господа, — проговорил он, — я прекрасно понимаю ваше желание как можно скорее вернуть свободу нашему дорогому генералу, и никто более меня не исполнен решимости помочь вам в этом благом деле… Однако, прежде чем сообщить вам некоторые вещи, ради которых я и попросил вас здесь собраться, я хотел бы заметить, что нынешняя ситуация на Мартинике совсем не благоприятствует тем действиям, о которых мы только что с вами говорили. Ведь всего десять дней назад здесь убивали солдат, грабили и жгли дома, в частности сгорели склады компании, равно как и интендантства… Возможно, вас несколько успокоила тишина этих последних дней. Однако я вынужден предостеречь вас, что тишина эта обманчива и впереди нас ждут новые серьезные и весьма тревожные события…
Он сделал паузу. Слова его произвели на собравшихся тяжелое впечатление.
— Однако все это не должно помешать нам выпить, — продолжил он. — Поднимем же кубки за здоровье короля! Л’Арше, соблаговолите взять на себя труд наполнить чарки!
Л’Арше взял бутыль и разлил ром по кубкам, которые протянулись к нему со всех сторон. Когда все присутствующие получили свою порцию, Лесаж поднял свой кубок до уровня глаз и произнес слова, тотчас же хором подхваченные всеми:
— За нашего короля и за процветание Мартиники!
— За нашего генерала Дюпарке! — добавил Лафонтен.
И каждый повторил:
— За генерала Дюпарке!
После чего все поставили свои кубки и приготовились слушать Лесажа.
— А сейчас я хочу рассказать то, что вам еще неизвестно, — снова заговорил он. — Не знаю, знакомы ли вы с неким офицером генерала Ивом Лефором, однако не сомневаюсь, что слухи о нем достигли и ваших ушей.
— Да-да, конечно, слыхали! — раздалось сразу несколько голосов.
— Так вот, я встречался с этим Лефором. Знаю, что о нем распускаются слухи самого гнусного толка, однако у меня есть о нем свое мнение. У мятежников нет более непримиримого врага, а у генерала более преданного ему офицера! От этого человека я узнал, что господин де Бофор вместе с двумя десятками прочих колонистов сочинил некую хартию, по которой они намерены добиться полной независимости от компании. Лапьерьер должен подписать ее в сроки, назначенные мятежниками, а именно послезавтра. Если на этой хартии будет стоять подпись временного губернатора, то это, как вы сами понимаете, будет сделано именем генерала. И ему тогда уже нечего будет делать! Мадам де Сент-Андре, чья дружеская привязанность к Дюпарке нам всем хорошо известна, самолично поручила Лефору вмешаться, дабы не дать мятежникам добиться своих целей, что, увы, представляется делом весьма нелегким, учитывая слабость характера господина де Лапьерьера. С другой стороны, если хартия все-таки будет подписана, нам придется навсегда распрощаться с надеждами собрать вокруг себя достаточно колонистов, чтобы вырвать нашего губернатора из застенков господина де Пуэнси!
— Я ничего этого не знал! — оцепенев от удивления, воскликнул Лафонтен. — Но, в таком случае, надо действовать без всякого промедления!
— И что же вы собираетесь предпринять? — поинтересовался Лесаж.