Я знаю, что семья Марата обожает древние традиции. Я даже стала жертвой одной из них в самом прямом смысле. Он один из них. Это не стереть и не смыть. Даже когда Марат отказался от своего рода, ничего не изменилось.

Он хищник. Зверь. Это читается буквально в каждом его движении.

– Зачем? – повторяю глухо, другие фразы на ум не идут.

Зачем мы здесь? Зачем этот костер?

Что это все, черт побери, значит?!

Странно, однако глядя на языки пламени, взмывающие вверх, я почему-то вспоминаю один из своих худших кошмаров. Тот день, когда Марат привел меня в просторный кабинет, взял перед всей своей родней, перед представителями чертовых кланов. Распластал на столе, привел в нужную позу и сделал своей рабыней. Хотя сначала мне пришлось встать на колени, удовлетворить его.

Фрагменты путаются в моей сознании. Тошнота подкатывает к горлу. Липкий пот струится вдоль позвоночника. Пульс бьет по вискам так сильно, что затылок жутко ноет, пульсирует от рваной боли. Меня колотит.

Проклятье. Хуже всего момент в самом конце моих путанных воспоминаний. Тот самый миг, когда Марат достает нож. Сначала чудится, будто клинок вонзится в мое горло, рассечет глотку и все мучения, все унижения оборвуться навсегда. Но нет. Стальное лезвие вгрызается в мое тело чуть пониже поясницы, высекает знак принадлежности. Находясь в той комнате, я еще не до конца осознаю происшедшее. Плохо понимаю, что именно здесь творится. Ответы придут позже.

Конечно, там не было костра. Вполне обычная комната для проведения различных бизнес-конференций. Высокие окна в пол, современная техника. И множество людей. Мужчины в элегантных деловых костюмах. Они не походили на варваров, но их глаза жадно впивались в меня, ловили каждое мое движение.

Потом я узнала про ритуал, про то, что там я стала рабыней Марата. Он заклеймил меня своим ножом, вырезал на моей пояснице первую букву своего имени. Поставил метку как на животное.

Может, на том проклятом лезвии и правда было особое снадобье? Марат говорил, что в древние времени нож для клеймения обрабатывали специальным составом. Может, это и сделало меня покорной? Одурманило? Навечно привязало к нему?

Даже сейчас я не могу полностью от него отстраниться. Не выходит. Не получается на физическом уровне.

Нас будто связывает незримая, но до жути крепкая цепь.

– Я всегда плачу по счетам. Мы должны быть в расчете, – говорит Марат и подает мне нож, отрывисто приказывает: – Режь.