А с другой стороны, что мне мешает предложить такую идею тому же федеральному агентству по культуре или киноакадемии? Таким макаром заработаю себе ещё больше авторитета. Один хрен они до этой идеи рано или поздно додумаются, можно же приписать славу и себе.

Или на волне патриотических чувств подсказать эту идею через связного советским руководителям? Думаю, такая Аллея неплохо смотрелась бы и на Мосфильмовской улице, или как она там сейчас называется…[5] Хотя вряд ли выгорит, в Союзе сейчас культ рабочего и колхозницы, не считая культа самого главного усатого дядьки, а все эти артисты считаются слугами народа, помогающими пролетариям и крестьянам строить социализм. А Досок почёта, поди, и так хватает. Нет, не одобрят, даже дёргаться не стоит.

Впрочем, пока остаются и более насущные дела. Шоу завершилось, народ побрёл кто к своему транспорту, кто к портье за ключами от номеров. Через полчаса закроется и казино, начнётся уборка и приготовление к следующему рабочему дню. А он у нас длится с 16 часов дня до 2 часов ночи.

Дав последние указания Гэйбу, я отправился отсыпаться в свой номер. О своём комфорте я позаботился заранее, ещё на стадии строительства. Моё просторное жилище располагалось на третьем этаже в дальнем конце левого крыла, отделённое от общего коридора тамбуром. Это была своего рода студия – просторное помещение с парой больших окон, выходивших во внутренний двор. Пока из зелени, кроме травы, во дворе торчали несколько саженцев пальм, декоративные кактусы, дальше – садовая растительность: яблони, сливы, персиковые, фиговые и гранатовые деревья, цитрусовые… Воды на полив уходить будет немало, но тут уж ничего не поделаешь, благо тянувшийся от плотины водопровод работал исправно.

Утром я зашёл в кабинет Лившица, обзаведшегося парой молодых сообразительных помощников той же породы, что и он сам.

– Доброе утро, мистер Бёрд! – поприветствовал он меня на русском. – А у нас для вас неплохие новости. Наша выручка только от казино составила 125 тысяч долларов. Плюс 35 тысяч от постояльцев. И это ещё мы не вышли на оптимальную наполняемость.

Лившиц знал мои настоящие имя и фамилию от Лейбовица, хотя и без подробностей моей интересной биографии, и без свидетелей называл меня Ефим Николаевич. Но при своих помощниках предпочитал официальное обращение.

– Спасибо, Самсон Израилевич, – поблагодарил я работающего пенсионера. – Думаю, затраты на открытие отеля мы отбили, да ещё сверху кое-что осталось. Недовольных вроде не было, не считая проигравшихся в казино. Хочется верить, работа пойдёт на лад. Кстати, вы ведь у меня почти год работаете, а в отпуске ещё не были. Так раз уж помощниками обзавелись…

– Мистер Бёрд, зачем мне, старому холостяку, отпуск? В морской круиз я не собираюсь, а просто сидеть дома – тоска сгложет. Да и мои помощники, – кивнул он в сторону корпящих над документацией молодых людей, – пока слишком неопытны, чтобы вот так сразу взвалить на себя такую ношу. Дайте мне время их поднатаскать, а там уж, если вам так захочется выпроводить меня в отпуск или на пенсию…

– Нет, нет, Самсон Израилевич, ничего такого я не имел в виду. Вы меня в качестве главного бухгалтера очень устраиваете. Но если вдруг почувствуете, что организм требует отдыха, не стесняйтесь. Ладно, не буду вам мешать, пойду проверю работу остальных служб.

В этот день об открытии отеля успели известить своих слушателей две радиостанции и своих читателей местная газета из столицы Невады Карсон-Сити, поскольку в Вегасе с печатным делом ещё не сложилось. С газетной заметкой я ознакомился лично, а о радио сказал оказавшийся на ногах раньше меня Гэйб. Выслушав его, я остался доволен. Первый блин вышел уж точно не комом, теперь казино должно работать как часы, желательно швейцарские.

К полудню прибыло девять новых респектабельных постояльцев. А поскольку вход в казино был свободным, то в игорном заведении к вечеру оказались заняты почти все столики. Я буквально видел, как конкуренты с Фримонт-стрит кусают с досады локти, глядя, как их клиенты ради любопытства потащились в новое казино. Ничего не поделаешь, ребята, это реалии вашего любимого капитализма.

Через неделю в наш отель въехал писатель Теодор Драйзер. Въехал с дамой по имени Хелен Ричардсон, на вид моложе его лет на двадцать пять – тридцать. Всё бы ничего, вот только, как шепнул мне управляющий отелем, эта Ричардсон приходилась старику Драйзеру двоюродной сестрой.

В нашем отеле Драйзер и Ричардсон просто отдыхали. Загорали у бассейна, купались, проиграли в казино небольшую сумму, гуляли по окрестностям Вегаса, хотя смотреть там было пока не на что, а между делом Драйзер работал на пишущей машинке, которую привёз с собой. Вернее, работала его сестрица, а сам он сидел в кресле, курил трубку и надиктовывал текст.

С писателем я не без удовольствия пообщался во время прогулки в нашем пока ещё не разросшемся саду. Половинка его отправилась на спа-процедуры (я всё же не отказал себе в удовольствии завести такой сервис), а мы, сидя на лавочке в тени апельсинового дерева, размерами пока больше смахивавшего на кустарник, обсуждали сложившуюся в мире политическую ситуацию. Драйзер, судя по всему, симпатизировал Сталину больше, чем Гитлеру, и на будущее социалистического строя смотрел с оптимизмом. Ко всему прочему он вспомнил, как несколько лет назад по линии БОКС в составе интернациональной делегации побывал в СССР.

– Я даже спускался с шахтёрами в забой, а вот ваш русский гений, поэт Маяковский, не рискнул спуститься в шахту, – не без гордости подчеркнул писатель.

Я решил по примеру отелей будущего фотографировать важных и интересных гостей, чтобы затем размещать их портреты на стенах в холле. Для столь ответственной миссии я приобрёл хороший студийный аппарат «Кодак», с которым и сам научился управляться, и обучил одного из сотрудников, проявлявшего хороший художественный вкус.

Настоящей удачей я посчитал момент, когда увидел в списке гостей, забронировавших номер заранее, Роберта Оппенгеймера. Отец атомной бомбы, услужливо подсказала мне моя память. Если это, конечно, не однофамилец. Нет, знаменитый физик, заверили меня знающие люди.

Заядлый курильщик Оппенгеймер приехал с молодой женой Кэтрин Харрисон, это было своеобразное свадебное путешествие. В приватном разговоре, на который я как бы между делом выманил физика, тот поведал, что они уже побывали в Мексике, а после Вегаса, куда приехали, соблазнившись ярким рекламным буклетом, планируют посетить Аляску. В общем, проехать континент с юга на север.

Чета забронировала двухместный номер средней ценовой категории. Немало времени Роберт проводил за рабочим столом, но при этом они с молодой супругой и заглянули в казино, и побывали в концертном зале. Во время одной из таких их отлучек я нагло открыл ключом дверь их номера и на свой фотоаппарат переснял один за другим листы с записями, вернув всё после этого на прежнее место, хотя вряд ли учёный помнил, где что у него лежало. Во всяком случае, якобы случайно обронённого на записи волоска я не обнаружил. Плёнку я проявил и заныкал до лучших времён, потом с оказией передам связному – пусть с ней ознакомятся советские учёные.