— Династия. А их дети? Мужья?

— Нет никого. Так и живут одни. А Ирэн? Видел? Загадка для всех, кстати. Чем жила, чем живет? Непонятно. Есть у отца догадки, но опять таки, все мутно. Но, женщина большого ума и острого языка.

— Дава, а с чего ты мне все это рассказываешь? Я же чужой. Вдруг, мошенник, а ты мне тут … — кстати, хороший вопрос.

Парень только ухмыльнулся.

— Мой папа, сиятельный юрист Яков Моисеевич, еще ни разу в своей жизни не ошибся ни в одном человеке. Он так и сказал мне: «Нормальный гой этот Широков». Я папе своему верю.

От автора: Гой— не еврей.

— Ну, спасибо, — Митя изобразил шутовской поклон.

— Ешьте с маслом, — отпел Дава.

Поулыбались. Закурили еще по одной. Мите пришлось угоститься давиными, ароматными.

— А Юля? — не удержался от вопроса Митька.

Глаза Давы стали еще темнее и еще печальнее.

— Что, понравилась?

Широков сразу понял, что парень влюблен в соседку, похоже давно, и совершенно безнадежно. С такими глазами можно только о горячо любимой и абсолютно недоступной Женщине говорить.

— Интересная девушка.

— Забудь.

— И не думал даже, — приврал Митька, — Она же замужем.

— Юродивая она. Для всех хлопочет, обо всех печётся. А о себе не думает, — сказал горячо и глубоко затянулся.

Широков понял, что тема больная, и решил перевести разговор в другое русло:

— А кто на первом живет?

— О, там у нас культура высокая. Тенор Ведищев и скульптор Гасилов. Ведищев вечно в поездках, а Гасилов в вечном запое и поисках новых форм. На третьем Собакевичи и Заварзины. Ты с Артемием Заварзиным аккуратнее. Он кадровый офицер. Контужен. Сильный и без кукушки в голове. Выпивает раз в половину года, но последствия всегда катастрофические. Жена у него очень хорошая. Света. Героиня, честное слово. Он жив только благодаря ей. Бездетные. Мы тут все бездетные, кроме папули моего.