— Леонардо считает, что у этого существа ум совсем другого свойства, нежели у мужчины, и мужчина зря это существо прячет, — в тон ему сказал Фрейд. — По мнению Леонардо, мужчина должен был бы украшать свой половой орган и торжественно, как служитель культа, выставлять на всеобщее обозрение…

— Как служитель культа… — Тесла засмеялся. — Отлично сказано!

Смех изобретателя звучал нежно, почти по-женски. Но Тесла быстро снова стал серьезным.

— Другие органы тоже функционируют независимо от воли человека, — прибавил Фрейд. — Сердце, желудок, печень, желчный пузырь, селезенка, яички, почки, мочевой пузырь.

— А сегодня к ним можно прибавить и мой переменный ток, — сказал Тесла. — Он вырабатывает свет, и сам Господь Бог ничего не может поделать с этим. — Он улыбнулся, обнажив безукоризненно белые зубы. — Надеюсь, я не слишком шокировал вас своими замечаниями о Винчи. Я заговорил о мужском половом органе только потому, что знаком с вашими работами, господа психоаналитики. Мне кажется, вы сталкиваетесь с таким же педантизмом и такой же глупостью в вашей области, как я — в своей. Чем я могу вам помочь?

Фрейд с трудом оторвал взгляд от удивительно длинных больших пальцев Тесла.

— Профессор Тесла, — сказал он, — с тех пор, как мы приехали в Нью-Йорк, мы очень много работали над… скажем так, над психическими расстройствами Августа Корда и его дочери Грейс.

— А… Корда! — На лице Тесла появилось почтительное выражение. — Один из немногих встреченных мною финансистов, которому знакомо чувство благодарности. Он щедро поддержал строительство моей башни, которая позволит в будущем передавать информацию жителям Нью-Йорка, а затем и всего мира.

— Вы ведь действительно один из двенадцати членов его Клуба архитекторов? — спросил Фрейд.

— Нас должно было стать тринадцать, — ответил Тесла с таинственным видом. — Двенадцать — в начале, по числу проспектов Нью-Йорка. Но Корда решил, что двенадцать проспектов очерчивают тринадцать кварталов, и стал искать тринадцатого посвященного.

— Это не случайно, — заметил Юнг. — Число «тринадцать» составляют тройка и единица. Это намек на то, что алхимики прибавляют к христианской Троице дополнительную сущность — сатанинскую силу, антипод Христа. Тринадцать — число, которое уравновешивает Добро и Зло.

— Мне знакома эта занимательная арифметика, — сказал Тесла. — Но я не любитель разнообразных братств. Я вышел из Клуба сразу же после смерти Августа. Морган и все остальные меня не интересуют. Корда один все понимал.

— Как вы с ним познакомились? — спросил Фрейд.

— Корда узнал о моем проекте, заключающемся в передаче в стратосферу тока высокого напряжения для того, чтобы создать световой зонт над Манхэттеном. Он связался со мной. Он хотел сделать из своего города маяк цивилизации.

Фрейд вспомнил, что Герман Корда говорил ему об этом проекте. Оказывается, подумал Юнг, этот проект возник в мозгу вот этого человека, который, судя по некоторым аспектам его поведения, явился сюда прямиком из Бургхёльцли.

— Уже сейчас ночной Манхэттен стал самой яркой точкой земного шара, единственной, которую видно с Марса, — с воодушевлением рассказывал Тесла. — Кстати, я провел опыты и доказал, что марсиане в течение некоторого времени пытаются наладить связь с Нью-Йорком.

— Марсиане?

— Существование марсиан — доказанный факт.

Фрейд, растерявшись, попытался вернуть беседу к интересующей его теме:

— Смерть Корда, наверное, стала ужасным ударом для вас…