Один из внедорожников догоняет нас и резко начинает сигналить, прижимая к обочине. Я прикрываю глаза, вспоминая все молитвы, которые знала. Только бы все закончилось благополучно!

– Останови машину! – твержу как мантру.

Если бы можно было, я бы вырвала у него из рук руль и нажала на тормоз. Но любое мое вмешательство приведет к еще более плачевным последствиям. Поэтому я только уговариваю, прошу, требую сбавить скорость и подчиниться требованиям наших преследователей и сижу смирно.

В какой-то момент от страха я вообще перестаю чувствовать тело. Оно немеет, скованное паникой. И не верю своим глазам, когда впереди неожиданно появляется пробка из автомобилей, перекрывающая дорогу.

– Твою мать! Ну как?! – орет Алексей не своим голосом. Крутит головой, ища съезд, но, увы, с одной стороны плотный ряд деревьев, с другой – оотбойник. – Приехали! – выплевывает зло.

Машина постепенно останавливается. Я вымученно выдыхаю, благодаря небеса. По крайней мере, у Леши не возникла мысль разбиться на скорости, влетев в столб или впереди стоящие авто, как иногда бывает в жутких новостях. Он, может, и псих, но не самоубийца.

А дальше все происходит как в кино, которое поставили на перемотку. К нам бегут несколько здоровенных мужчин, грубо вытаскивают Лешу из салона, скручивают ему руки, прижимая грудью к капоту. Подходят к моей двери, открывают, что-то говорят.

От пережитого стресса я долго соображаю. Понимаю только, что они предлагают пересесть в их машину. И что другого выхода у меня нет. А еще я вижу, как подъезжает третья иномарка. К тем двум, что ехали за нами. И из нее выходит сам Кравицкий.

Ну все. Похоже, я доигралась.

Он идет решительным шагом в нашу сторону. По непроницаемому выражению лица я ничего не могу понять, но стоит ему приблизиться и заглянуть в салон, как меня прошибает ударная доза негатива. Сковывает по рукам и ногам. Обдает ледяным холодом.

Я кожей ощущаю, насколько он зол, хоть Герман еще не сказал ни слова. Не сделал ни единого лишнего движения.

Он садится к нам в авто на место водителя, захлопывая за собой дверь. Отрезая таким образом от внешнего мира. И я сразу ощущаю, как сжимается капкан, в который я угодила подобно глупой птичке.

Кравицкий не кричит, не крушит ничего вокруг. Его ледяное спокойствие поражает. Он, как истинный хищник, умело загнал добычу в клетку и теперь наслаждается ее агонией.

Странно, но даже когда его амбалы были рядом, когда окружали, вытаскивали и скручивали Лешу, я не чувствовала себя настолько беспомощно, как сейчас.

– Ну и как далеко ты собралась? – спрашивает, наконец, Кравицкий, нарушая молчание.

Поворачивается ко мне и пригвождает взглядом к сиденью.

Я проваливаюсь в затягивающую синеву его глаз. Красивую и опасную. Очень опасную.

– Я не… Я все объясню, – выдыхаю первое, что приходит на ум. – Мы собирались…

– София, я не дурак, чтобы не сложить два плюс два. Ты получила деньги и решила разом убить двух зайцев? А может, прежде стоило подумать о том, что у тебя не хватит сил противостоять мне? – давит он, заставляя заткнуться.

Я стискиваю челюсть, понимая: на фоне того, что произошло, любые мои оправдания будут звучать жалко.