Мама для меня – женщина, которая всегда (ВСЕГДА) получает то, что хочет. Что бы это ни было.

Так она получила Мастера спорта СССР по пулевой стрельбе в неприлично юном возрасте. Так она играючи выигрывала золото раз за разом. Так она получила папу. Так потом получила меня (за два дня до собственного дня рождения).

Мама – это уверенность в том, что все делается верно. Именно так «ВЕРно», а не «правильно». Ибо правила – это про социум. А вера – это про внутреннее состояние. Мамино слово – золото. Если она что-то сказала, то она реально верит в это всей душой.

Когда я, семилетняя, лежала в больнице со сломанной ногой, оказалось, что мне неправильно был наложен гипс. Встал вопрос о повторной операции. Я – в слезы. Никакие доводы врачей не действовали: ни то, что буду хромать, ни то, что нога не срастется. Почему они меня уговаривали, уже не помню, я на их месте просто отвезла бы себя в операционную. А мне почему-то было очень важно, чтобы со мной больше ничего не делали… Семь лет, что сказать – логики ноль.

Мама подошла к моей койке, взяла за руку и сказала:

– Ты сейчас успокоишься, тебе сделают операцию, а завтра я заберу тебя домой.

Я сама пересела на каталку. Ведь мама же сказала – значит, решено.

Когда я очнулась от наркоза, я стала ждать завтра. Когда мама меня заберет.

Надо мной смеялась вся палата: в субботу никого не выписывают, через день после операции никого не отпускают, приводили примеры и опять смеялись, убеждали, что просто мама пообещала это, чтобы я успокоилась. Я злилась, что они не понимали – ведь мама сказала. Но где-то в глубине души появился страх – ведь в субботу не выписывают, да еще через день после операции…

На следующий день, в 12.00, когда я уже почти отчаялась, дверь в палату открылась. На пороге стояла мама, в белом халате. Посмотрев на меня, она строго спросила:

– И чего ты сидишь? Почему не готова? Я же сказала, что мы уходим сегодня.

В палате стало так тихо, что воздух зазвенел. А я, ликуя, за пять минут скидала свои пожитки в пакетик.

Не знаю, что мама сделала, чтобы нарушить все больничные правила, да еще в то, Советское, время. Взятки не практиковались (по крайней мере, на уровне «отпустите девочку домой»), всё за идею. Не знаю, где она взяла больничный халат и как ее пропустили наверх. Имело значение только одно – мама забрала меня домой.

Знаю точно – многие забили бы на обещание девчонке. Пусть и дочери. Проще потом объяснить, подкупить, оправдаться. А для моей мамы это было дело принципа – сделать так, как она сказала. Слово – золото.

Уже когда я повзрослела, сама стала матерью, и однажды нарушила обещание своему сыну погулять, мама рассказала мне, как она несколько километров ходила со стрельбища ЛенВО в город, на переговорный пункт, чтобы позвонить мне на ПЯТЬ минут, потому что ОБЕЩАЛА позвонить.

А я знала – мама на сборах, соревнованиях, и она позвонит вечером. И она всегда звонила. Пять минут разговора с дочерью в другом городе. Несколько километров. Не с оказией, а в любую погоду, несмотря ни на что.