Когда пограничники со своим раненым командиром погранкомендатуры вышли к дороге и увидели количество захваченной у немцев техники, они явно были поражены. Конечно, товарищ младший лейтенант Петров коротко рассказал, как их специальная диверсионная группа под командованием лейтенанта Иванова захватила грузовик, мотоциклы и уничтожила железнодорожный мост, но после горечи боев и отступлений первых дней войны увидеть белым днем, в тылу у немцев, солидную колонну техники, захваченной у врага, а рядом с ней решительных и уверенных в себе бойцов, не особо обращающих внимания на возможность появления немцев, они явно не ожидали. И Сергей видел, как на глазах расправляются усталые плечи, взгляды истощенных и измученных неопределенностью людей твердеют, вновь наливаются осознанием своей нужности и причастности к Великой армии Великой страны.
К тому времени на кузов «шнауцера» уже натянули тент, туда поместили второго раненого, врача и всех найденышей, после чего колонна тронулась, по пути глазами передового дозора подыскивая удобное место, чтобы остановиться на привал.
Найдя подходящее место с протекающим поблизости ручьем, колонну загнали в перелесок, метров на сто в сторону от дороги, замаскировали и выставили охранение. Здесь Татьяна занялась обоими ранеными уже всерьез. Летчику снова – уже тщательно – почистила раны, профессионально перевязала и вколола лекарства, что были в трофеях диверсионной группы. Раненого капитана-пограничника тоже перевязала и обколола лекарствами. Теперь шансы довезти до госпиталя живыми обоих раненых значительно возросли. Сергей издали наблюдал за ее уверенными движениями и сам себя хвалил, что при сборе трофеев уничтоженной колонны снабжения не забыли захватить медицинское имущество.
Пока шла перевязка, Сергей занимался пополнением. Выяснение их воинских специальностей порадовало – еще один пулеметчик и один снайпер (тот самый седоусый старшина-сверхсрочник). Правда, патронов к его СВТ-40 с оптическим прицелом у группы в закромах не было, но Сергей особо не расстроился. Ведь снайпер – это сам по себе меткий стрелок. А у них есть немецкие противотанковые ружья PzB-39, вот одно из них снайперу и выдали. Пулеметчику, конечно же, МГ-34, ну а остальным бойцам трофейные автоматы. Немецкой формы хватило только на трех новеньких, поэтому после обеда Сергей переформировал состав колонны. Сам он, в форме фельджандарма сел за пулемет в коляску передового мотоцикла. За ним шли остальные мотоциклы, а «шнауцер» – последним. Петров сидел в кузове тягача у заднего борта в немецкой форме и с пулеметом, контролируя тыл. Вновь прибывшие пулеметчик и старшина с ПТР, которым не хватило немецкой формы, лежали на полу кузова в готовности открытия огня с заднего борта. Также в кузове ехали раненые и врач. Остальных бойцов в немецкой форме Сергей рассадил за пулеметы в коляски мотоциклов. И колонна снова на максимальной скорости понеслась в сторону Домброво.
По дороге старшина Авдеев, все еще находясь под впечатлением от груды трофейного оружия и остальных трофеев, которыми был весьма плотно загружен «шнауцер», вновь принялся расспрашивать Игоря Петрова о подробностях боевого пути их диверсионной группы и о том, какой лейтенант Иванов командир.
– Какой лейтенант Иванов командир? Что я тебе могу сказать, старшина. Лейтенанта Иванова я и мои бойцы увидели на второй день войны, он в одиночку немецкий патруль из трех человек уничтожил, мотоцикл с пулеметом добыл, ну и трофеи с них. И при этом рассказывал об этом как о каком-то пустяке, незначительном эпизоде. Вот скажи, много ты командиров или бойцов знал, чтобы они сами, в одиночку, могли такое сделать? А он – как о пустяке. А про наш боевой путь так скажу. Два дня назад под его командованием неполный взвод солдат и один броневик немецкую моторизованную роту и два танка за 15 минут боя уничтожили, причем из наших бойцов ни одного убитого, только несколько легкораненых. День назад наша группа из шести человек, чуть дальше к границе по вот этой самой дороге, немецкую колонну снабжения уничтожила за несколько минут боя. От них нам этот грузовик и трофеи достались. Несколько минут – и колонна из пяти грузовиков умерла вся. И снова без наших потерь. Правда, немцев в той колонне немного было, всего пара десятков. В тот же день мы мост железнодорожный уничтожили, а это не меньше двух взводов охраны, пулеметы, даже зенитки по обоим концам моста стояли. Я, когда этот мост увидел, подумал тогда: «Все, конец нам. И сами поляжем, и задачу не выполним». А лейтенант Иванов так все придумал, что мы все в живых остались, а вот все немцы из охраны моста погибли, сам мост капитально разворотило, да еще и эшелон немецкий с топливом для их техники попутно уничтожили. Да если бы все командиры так войну вели, думаю, немцы бы до сих пор на границе кровью умывались, а не разъезжали бы на своих танках по нашей земле.
Вот и соображай, какой он командир. Еще вот что тебе скажу, старшина. Чувствую, неспроста ты этот разговор затеял, думаешь со своими пограничниками к нему прибиться. И мой тебе совет – проситесь к лейтенанту Иванову и держитесь за него. С ним и немцев славно бить будете, и головы понапрасну не сложите.
– А вы, товарищ младший лейтенант?
– И я тоже к нему проситься буду, даже если рядовым бойцом.
Старшина уважительно покивал головой, и разговор затих, дальше каждый думал о своем.
Сергей смог реально убедиться в высокой репутации немецкой фельджандармерии, когда их колонна, без остановок и проверок документов миновала все немецкие армейские посты и контрольно-пропускные пункты в районе Домброво и выехала на дорогу в сторону Сокулки. На постах им никто даже ни одного вопроса не задал!
Проехав немецкие посты, Сергей уже было решил, что их приключения в первом рейде закончены, но, как оказалось, он ошибался.
До Сокулки оставалось километров семь-десять, по краям дороги уже потянулись пригородные поля и поселки, когда Сергей услышал впереди звуки боя и остановил колонну. Вскинув бинокль, он увидел примерно в двух километрах впереди типичную для первых дней войны картину: какая-то немецкая часть по всем канонам «правильной войны», то есть используя авиационную, танковую и артиллерийскую поддержку, добивала пойманную при отступлении «сборную солянку» из частей Красной Армии.
По результатам осмотра поля боя обстановка Сергея ну очень не порадовала.
Примерно в двух километрах от них, прямо на дороге, дымили два легких советских танка Т-26 и полуторка, метров на двести-триста дальше, уже в поле, горели еще два стоявших боком Т-26 и пушечный бронеавтомобиль БА-10, а чуть в стороне догорал легкий пулеметный броневик БА-20. Два оставшихся целыми броневика – один БА-10 и один БА-20 – активно маневрировали под огнем минометов и танковых пушек немцев, изредка огрызаясь пулеметным огнем. Помимо двух броневиков бой вел еще один танк, средний Т-34 с 76-миллиметровой пушкой. Пехота, численностью до роты, залегла прямо в поле и не успела окопаться, сейчас немцы методично обстреливали ее из пулеметов и минометов, постепенно сокращая численность обороняющихся.
Скорее всего, прикинул Сергей, ту пару танков Т-26, что дымят сейчас на дороге, передовые немецкие танки подбили в корму еще на марше, до того, как противника вообще заметили. Что, в общем-то, совершенно не мудрено, учитывая разницу в качестве и характеристиках танковых приборов наблюдения у нас и у них. Потом танки расстреляли полуторку и из своих скорострельных 20-миллиметровых пушек добили остальные Т-26 при попытке развернуться и рассредоточиться для боя. Судя по воронкам от авиабомб на поле, за время боя немцы как минимум один раз успели вызвать авиационную поддержку.
Сейчас три взвода полнокровной стрелковой роты вермахта были развернуты на расстоянии около пятисот метров от позиций красноармейцев обратными клиньями – три стрелковых отделения с ручными пулеметами впереди, четвертое стрелковое отделение с пулеметом на станке и расчет взводного 50-миллиметрового миномета во второй линии. Расчеты противотанковых ружей тоже разместились в первой линии, на стыках взводов. В тылу, примерно в ста метрах от боевых порядков роты, была развернута батарея из трех тяжелых 81-миллиметровых батальонных минометов, приданная роте в качестве артиллерийской поддержки. Танковый взвод в составе трех легких «двоек», также приданный роте в качестве средства усиления, сейчас рассредоточился по фронту за боевыми порядками пехоты и вел артиллерийскую дуэль с уцелевшей советской бронетехникой.
Управление боем, очевидно, велось из командирского полугусеничного бронетранспортера Hanomag (Sd.Kfz. 251), со штыревой антенной и двумя пулеметами (один курсовой, с бронещитком, второй у заднего борта, на зенитной турели), стоявшего примерно в двухстах метрах от переднего края боя, и в ста метрах позади минометной батареи. Вероятно, командир роты не хотел лезть ближе к переднему краю, под огонь «тридцатьчетверки». Возле бронетранспортера, чуть в стороне, в неглубокой ложбине, сосредоточились хозяйственные и вспомогательные подразделения роты, в том числе ее автотранспорт в виде трех грузовиков «Опель-Блитц».
Судя по всему, немцы давно должны были добить обескровленную в прошлых боях колонну советских войск. Но как говорится – не все скоту масленица. Им не повезло в одном – у отступающих красноармейцев, помимо легких танков, оказался Т-34, который в лоб не брали ни противотанковые ружья, ни малокалиберные танковые пушки немецких «двоек», ни мины 82-мм минометов. «Тридцатьчетверка» несокрушимым утесом возвышалась на поле, изредка постреливая по немецким танкам. Один Т-2 уже горел, оставшиеся два пока спасались за счет подвижности при маневрах.
«Дело плохо, – подумал Сергей. – Судя по темпу стрельбы «тридцатьчетверки», снаряды у них на исходе. Скоро они закончатся, а все остальные для немцев не противники. Подойдут вплотную, подорвут или захватят безоружную и беспомощную «тридцатьчетверку», добьют остальных…»