И где живёт любовь мне непонятно.

Папа, не рисуй белый океан,

А просто забери меня обратно.

Папа, не рисуй белый океан,

А просто забери меня обратно.

Нет, папа, нарисуй белый океан,

Посади медведя на большую льдину,

Стал я замечать, что мне немного жаль,

Что я родился мужчиной.

Стал я замечать, что мне совсем не жаль,

Что я родился мужчиной.

Отзвучал последний аккорд и раздался бой часов. Полночь.

 — С Новым Годом, папа — сказал я в оглушительной тишине.

Громоподобные аплодисменты раздались в зале. Я раскланялся, и мы с Луной тихо удалились в зимний сад, а оттуда ее забрал отец. Я направился через другой вход к себе в комнату.

Выходя из зала краем глаза заметил шоковое выражение лица Люциуса, довольное Снейпа и растроганное Нарциссы.

Ты будешь меня любить, Глава Рода белобрысый! Я сказал!

***

Что примечательно, утром первого января меня никто не будил, не стоял над ухом с нотациями и не отчитывал за неподобающую игру для Наследника (это Люциус про хоккей, в который мы играли с дурмстрангцами, включая Каркарова). Часы показывали половину десятого. Хорошо поспал! Теперь мне точно мозг вынесут.

Но никто не орал, не читал нотации и не закатывал глаза при виде меня в пижаме. Причина банальна до одури — Люциус нажрался как свинья. И если пьяного Каркарова отнесли в комнату его ученики, а Снейп практически не пьянел и храпел у себя в покоях, то Главу Рода Малфой из его кресла в кабинете никто никуда не перенес. На столе стояла недопитая бутылка «Камю».

 — Пап, — я начал тормошить мужчину, зайдя в кабинет Главы, — па-а-ап, просыпайся.