Помоги мне, бог подростков, взмолилась я про себя. О, бог подростков.
– Держись! – крикнул Джош.
Машина скрежетала, мотор завывал. Я вцепилась одной рукой в ремень безопасности, второй – в ручку на двери. Джош снова переключил передачу, свернул за угол, и…
Мы полетели.
Дорога в том месте была неровной: за подъемом следовал резкий спуск. Если достаточно разогнаться, можно было оторваться от земли в самой верхней точке и лететь над нырнувшей вниз дорогой, над подрагивающими тенями от изумрудных деревьев и кустарников вдоль обочины.
Тогда я взглянула на город с другой стороны.
В нем были потайные места, где царила свобода, и Джош знал о них.
Несколько месяцев спустя, вечером того дня, когда мы сдали очередной номер газеты, мы с тремя другими главными редакторами – Ребеккой, Николь и Томом – стояли на парковке перед школой, возле машины Николь. Машины в основном уже разъехались, и медные лучи фонарей косо ложились на асфальт, проходя сквозь ветви сосен. В отдалении я заметила пару: мальчик и девочка направлялись к нам, держась за руки.
Это был Джош. На нем была мешковатая белая рубашка и штаны, как у арлекина. Позже я узнала, что он сшил их сам из лоскутов старой одежды: сначала скроил пояс и штанины в районе лодыжек, потом – все остальное. Он широко шагал и сгибал в коленях ноги, когда ступни касались земли. Девочка была мне незнакома. Стройная и хорошенькая, с волнистыми волосами цвета меда. Они отпустили руки друг друга, когда подошли ближе.
– Эй, Джош, – сказал Том. – Мы только что сдали номер в печать.
Я почувствовала, как мышцы моего лица ослабли. Раньше я жалела его, считала никому не нужным; а теперь он был с другой девчонкой, и я робела, смущалась и самой себе казалась маленькой рядом с ними.
Я поехала на велосипеде домой, а там расплакалась, когда жаловалась Кармен – она мягко гладила меня по голове. Часом позже звякнули ворота. Я глянула поверх розовых кустов. Джош никогда раньше не заходил ко мне, но у нас были общие друзья, и он знал, где я живу. Он шел к двери пружинящим шагом, его рубашка развевалась над лоскутными штанами.
Я впустила его, он прошел за мной в комнату. Все это было странно: я так отчаянно надеялась, что он придет, хотя не приходил никогда раньше, и вот он был здесь.
– Что случилось? – спросила я, стоя посреди комнаты, прямо под квадратным плафоном потолочного светильника.
– Мне показалось, ты была расстроена, – он стоял рядом, расставив ноги, выпятив грудь.
– Ты был с той другой девочкой, – сказала я.
– Она старше, – ответил он. – Учится в Стэнфорде.
– Просто… просто я не осознавала, что ты мне нравишься, а теперь слишком поздно.
– Мы просто друзья. Я не так уж хорошо ее знаю. Если честно…
– Что?