Глава 5

За первый семестр успеваемостью своей Илан был не очень доволен, а отец – еще меньше. Ему очень сложно давались предметы, приходилось тратить бесконечно много сил, времени и здоровья, чтобы одолеть то, что было неинтересно и непонятно. Но он исправно старался. Убивал свое время: минуты, часы, недели и месяцы. Убивал свой талант. Убивал свою жизнь. Отец его возвращал после каждой оценки в средний балл или чуть выше среднего в жизнь, напоминал о его обязанностях и обязательствах. Временно это помогало, юноша вновь брался за свои струны, подтягивал до самого треска и продолжал свой путь.

Наступила очередная весна его жизни. Вновь расцвело все то, что представлялось безвозвратно потерянным, что, казалось, уже навсегда разбито и растворено в эликсире времени. По дороге в университет Илан выбирал ветку и рассматривал каждую почку, которая дает дереву право вновь целиком пробудиться. Он сравнивал ожившие ветви на возродившихся деревьях с уже высохшими, которые выносили навсегда из парка рабочие городской службы по вырубке сухостоя. Илан мучительно ждал своего возрождения. Но его силы в этом году немного сдали и никак не хотели пробудить его. В эти моменты ему особо страшно становилось: а вдруг и он однажды сердцем и душой станет предметом работы служащих по вырубке сухостоя? Поэтому он радовался каждому своему чувству, каждой эмоции, понимая, что он все еще живое дерево! На нем обязательно однажды вновь вырастут новые почки и листья…

В городе еще и не было моря, которое много лет так искусно восстанавливало его силы. В городе не было мамы и Ирит, а встреч только по выходным, да еще и только по вечерам, было слишком мало, чтобы напитаться энергией любви и принятия. Так почти пролетел один год.

Очередные выходные дома. Илан радовался каждому мгновению, когда он лежал головой на коленях у мамы, а она рассказывала ему свои несовершенные, тихие сказки о жизни, сложные чувства и беды простым языком. Они теперь были немного другого содержания. Про то, как кто-то работал или не работал, как что-то у него получалось или не получалось, как влюбился, как происходило расставание. Последние вопросы в жизни Илана очень интересовали. Но ему было очень неудобно и стыдно об этом разговаривать с мамой, сестрой или братьями. С этим вопросом он ходил к Дову. Как и у всех остальных живых людей в этом возрасте, у них обоих уже бывали девушки, которые им были симпатичны и близки сердцу. Опыт отношений пока не пережил ни один их них.

Илана тревожил момент, что девушки, которые ему нравились в начале общения, потом как-то казались ему то грубыми, то слишком далекими, то какие-то мелочи, а разочарование было, как будто вместо самой дорогой вещи подсунули подделку, которая развалилась за один день. Он не мог понять, почему так. Ведь все мудрые сказки всех народов с древнейших времен воспевают Ее, настоящую Любовь, почему она не случается? А что, если все время будет вот так, разочарование и поддельное? Он изрядно волновался по данному вопросу, но в этом даже Дов его не понимал.

В один из весенних выходных он вновь с самого утра и до вечера работал в лавке у отца. Дни стояли необычно жаркие, ему то и дело хотелось принять холодный душ. Он был очень благодарен сообразительности отца в магазине отвести отдельные помещения не только под туалет и кухню, но и обустроить маленькую душевую комнату. После обеда, когда посетителей почти не было, он накинул на плечо свое большое банное полотенце и хотел пойти принять душ. Отец его позвал помочь ему перенести большой вентилятор от кассы поближе к стойкам с товарами, где в основном стояли редкие посетители. Илан, услышав зов отца, забыл про полотенце, пришел к нему на помощь и передвинул с отцом огромный агрегат. Маленький вентилятор был поставлен на стол у кассы.

В этот момент в магазин вошли женщина средних лет и девушка возраста Илана. Они стояли лицом к стойкам и рассматривали сладости. Илан сразу же решил, что девушка выбирает себе сладкий стол для церемонии своего обручения. Мама и дочь разговаривали на неизвестном Илану языке. Ему всегда были интересны разные диалекты его родного языка, а также звучание и музыка иностранных. Этот язык ему показался очень мелодичным с уст мамы, но девушка разговаривала настолько быстро, что он не улавливал ни конца слов, ни начала следующих. Мама отвлеклась рассматривать украшения на другой параллельной полке. Девушка резко развернулась и оказалась в узком коридоре между стойками. Увидев Илана столь близко, она похлопала густыми ресницами, улыбнулась, затем опять резко отступила назад. Илан растерялся от всей этой неожиданной быстроты, отчего его руку без его осознания и согласия схватила судорога, и он задел полотенцем стойку с белыми коробками, затянутыми красивыми золотыми лентами. Верхний из свертков счастья каждой пары этого городка выпал на пол и раскрылся, а из него на пол посыпались кусочки коричневого сахара, покрытые вишневой пудрой. То самое недоразумение сладкого вкуса, которое обернуто в кислое напыление цвета любви. То самое недоразумение, после которого столько было размышлений у маленького мальчика по поводу жизни, карьеры и общей любви к сладкому.

Юноша увидел коробку на полу с рассыпанными кусочками счастья, медленно сел на корточки собирать их, сам не понимая, зачем он вообще это делает и куда потом девать эти куски, и вообще что происходит. Все, что он делал, все его движения были на автомате. Потому что все его мысли были в тени густых длинных ресниц девушки напротив. Она также резко села напротив него и, все еще широко улыбаясь, быстро собрала все сладкие частички с пола и дала ему в руки, и тихо, почти шепотом, произнесла:

– У вас по плану явно головомойка от отца! Я смотрю, вы заранее подготовились и прихватили полотенце, а вместо мыла можно использовать сахар! Как романтично звучит: сахарная головомойка!

Ее и так широкая улыбка расползлась в тихий хохот, обнажив белоснежные зубы. Она резко встала, развернулась и ушла к маме. Илан стоял, как будто его ноги стали весом в тонну каждая, а во рту какая-то вязкая речь, застрявшая навеки. Мама девушки расплатилась за все, что она набрала в магазине, в том числе оказались и некие товары, явно предназначенные для помолвки. Сердце юноши чуть не взорвалось от какой-то небывалой досады недостигнутого кубка в соревновании за счастье.

Исмаил упаковал все покупки, выдал пакеты маме и любезно произнес:

– Счастья вашей дочке!

Затем, повернувшись к девушке, искренне, как всегда, обратился к ней:

– Счастливого начала новой жизни тебе, дочка.

Женщина засмеялась и сказала, что эти все принадлежности она приобрела для сына и ее будущей невестки, а у дочки пока нет жениха. Девушка тем временем, наклонив слегка голову в сторону пробора волос, слегка раскрыв губы, наблюдала за этим бледнолицым, холодным, флегматичным, малоэмоциональным молодым человеком. Он был хорошо сложен, его волосы были светло-коричневого цвета с рыжеватым оттенком. Когда он подходил к окну, где светило солнце, то волосы покрывались золотистым медно-рыжим ореолом. Голубые радужки больших глаз напоминали Хилай морские волны в жаркие дни. Ей показалось, что в них можно утонуть. Лицо было угловатое с острыми краями, высокий узкий нос, узкий подбородок со слегка выраженными углами нижней челюсти. И его взгляд, прикованный к ней, как будто его тянул за собой невидимый магнит. Ее что-то страшно влекло дотронуться до его лица, чтобы проверить, жив ли тот еще. Она уловила себя на мысли, что юноша ей напоминает месяц в дни полнолуния. Она улыбалась своим странным мыслям и шуткам в голове. Илан же все это время так и стоял с коробкой сахара, и все на том же месте у самого окна. Но внутри него уже были совсем другие чувства. Облегчение и надежда.

– Да, так что мы к вам еще зайдем на следующей неделе – хлопот столько, но все же приятные,– добавила мама девушки, после чего они попрощались и ушли.

Глава 6