Я думал с таким настолько стремительным развитием технологией, с таким упрощением коммуникаций между людьми всё должно качественно измениться. Но это всё не про Россию. Я никогда в жизни не ходил на выборы, никогда не просил у родителей и у тебя денег.

Меня по-прежнему беспокоили подкожные волдыри на верхней части шеи и под подбородком. Они просто вырастали и жили своей жизнью месяцами не воспаляясь и не исчезая. Кто-то шепнул про искусственный загар. Я начал ходить в солярий, чтобы не только убить эти кожные гадости, но и стать более соблазнительным, весна ведь на дворе. В маршрутке по дороге домой, на заднем сидении не по своей инициативе я познакомился с девушкой Настей. Мы вышли на одной остановке и легко прошли во дворик, где сели на качели, на улице было уже не очень холодно. Она была студенткой и училась в Саратове. У Насти была замотана бинтом голова. Она рассказала мне, как культурно отдыхала в ночном клубе и какой-то неуравновешенный мужчина разбил о её голову пивную кружку за отказ познакомиться. Я качался и слушал всё это. Мы обменялись контактами и разошлись по домам. Она была очень небольшого роста с птичьим лицом и стрижкой до плеч. Мне не понравилось её тело. Мы снова увиделись в реале, купили по большой сигаре и пошли ко мне. Она пребывала всегда в хорошем настроении и улыбалась. Мы сели на разложенный диван и закурили те сигары, мне не понравилось и я отдал ей, она была курящей. Я поставил таймер на фотоаппарат и мы удачно сфотографировались вместе на том самом месте, где я недавно мучился с Урсулой, представляя вместо неё другого человека, чтобы кончить.

Я свободно обсуждал с Настей женские тела. Она встала во весь рост и оголила передо мной свой плоский животик. Она наверное хотела заняться со мной нелюбовью, но почему она снова заправила кофту в штаны, почему не сняла её. Мы сидели и слушали музыку, а потом она начала собираться домой. Я проводил её до перекрёстка, где Тяжмаш и поцеловал в губы. После этого она сказала, что так надо было сделать раньше. Настя перешла дорогу, я повернулся и зашагал домой. Больше я её живой никогда не видел.

Я сделал так, что Урсула увидела снимок, где я сижу и обнимаю Настю за надплечье. Это была ей незаслуженная месть за то, что я не пережил с ней сексуального экстаза. Она даже брезговала трогать мой член, когда не было эрекции. Такие девушки годились только для размножения. Таким надо было запретить подходить к мужчинам хоть на метр, чтобы не травмировать одним только своим присутствием не говоря уж о мёртвом, бесчувственном сексе.

Урсула сообщила, что у неё был припадок, поднялась температура и ей вызывали скорую. Вот и её любовь от одной фотографии превратилась в ненависть. Она по-любому что-нибудь разбила из посуды, стакан дешёвый или ложку швырнула. Урсула кричала там в своём Татарстане о ревнивой ненависти ко мне: хотя непонятно почему так. Это означало, что этот человек жил в крайностях, сегодня люблю — завтра ненавижу, сегодня голодаю — завтра обжираюсь, сегодня трахаюсь — завтра воздерживаюсь. От таких людей стоило держаться подальше и выводить на чистую воду как можно раньше пока всё не зашло слишком далеко.

Наше письменное общение предсказуемо меркло, я же больше не её парень, хотя это было невозможно представить. Страшно подумать, что Урсула успела навоображать у себя в уме по поводу меня после той незабываемой ночи нелюбви. Она была настолько слепа, что не смогла разглядеть насколько мне было безразлично. Мне не нравилось её тело, не нравилось лицо, а значит она не представляла для меня никакого животного интереса.

В июне стукнул ровно год моей верной госслужбе. Я всегда всё делал правильно, но всё равно возненавидел эту скверную работёнку. Программа зависала всё на большее и большее время, очереди в окно всё длиннее и длиннее, оскорбления в мой адрес всё грубее и грубее. Я никогда не ошибался, просто не поспевал. Начальство прозвало меня очень безынициативным работником. Да пошли они в жопу. Замруководителя сидела там в отдельном кабинете, сраку почёсывала да бамажки подписывала, упрекала меня, что я не отвечал письменно на жалобы, а просто звонил по телефону и беседовал устно. Спустилась бы хоть раз на первый этаж, посмотрела какие кипы бамажек были у нас — людей не видать. Юристы вечно донимали, хотя сами тоже страдали, у них тоже был бурлящий ад: два законника против десятков тысяч исков по неуплате. Я видел их лица, понимал их без слов. Надо было бежать оттуда не раздумывая, но некоторые люди настоятельно посоветовали мне дожить до отпуска, а там видно будет.

Я горько пожалел, что выучился на юриста, надо было пойти в мед на анального дефлоролога: хоть какая-то была бы польза людям. Мне бы выделили деньги от министерства здравоохранения на покупку жилья, предоставили свой кабинет в новенькой больничке. Пусть учиться семь лет, но скольким бы девушкам я успел помочь даже во время практики. И не только им, но и другим студенткам, уже работающим врачам другой направленности.

Несмотря на мои рационально обоснованные и нескончаемые воспрещения, родители продолжали залипать на самых отстойных и конченых федеральных каналах. Из них бесконечным потоком хлобыстала фекальная жижа облапошивания, впитывалось самочувствие выученной беспомощности, запущенное состояние никчёмности и того самого, что за тебя уже всё решили и порешили. Всё, что требовалось от зрителя — это расслабиться и втыкать всякий битый день. Я не мог никак повлиять на них. Приезжал вечером к ним в гости, присоединялся к просмотру и на особо гнусных кадрах и репликах отмачивал жалкую непродолжительную критику в никуда, как у всех нас.

На свежекупленой новенькой здоровенной плазме, что любо-дорого смотреть на полстены вместо выпуклого лампового показалась ведомая каждому путриоту харя решалы кому, где и как. Я даже не мог шелохнуться от его выступления. Этот дряхлый угольный утюг на всю державу вещал, что после одного-единственного вагинального секса девушка забывает о всякой печали, депрессии и прочего разрушающего психику негатива. Стоило лишь тонкому члену войти в женскую вагину, как её глаза мгновенно открывались, даже если они в этот момент были закрыты. Вагинальный секс сам по себе это самый лучший и доступный метод лечения практически всех женских заболеваний. Вагинальная дефлорация с проверенным сотрудником администрации — это прежде всего женское здоровье, а его не купишь ни за какие деньги. Каждая уважающая себя женщина обязана пройти эту самую важную в её жизни процедуру — ритуал. Вагинальная любовь — это именно тот редчайший случай, когда встречаются медицина и религия. Колоссальный терапевтический и оздоравливающий эффект, как для сознания, так и для тела. Не было на свете любви большей, чем когда погружаешь пипиську в вагину ближней своей.

Пока этот необратимо далеко отсталый от современности мудила с маковки иерархической пирамиды в костюмчике ценой вся моя зепешка за всю жизнь наставлял и поучал, мне мерещилась сцена из храброго сердца. Девушку шотландку прямо со свадьбы забирал английский барон. Новости закончились, началось демонстрирование фальшивой жизни. Обязательно наличествовали дорогостоящие тачилы, итальянское шмотьё, королевские апартаменты люкс-класса, вылизанная до блеска и лоска самка человека, как обязательный атрибут мнимого успеха. Всё это было чистым, всё было ровным, гладеньким, аккуратным. Всё это пихалось в большинство клипов, передач и фильмов, как нечто такое без чего ты ничто в понимании всех этих людей. Они робели, что заскучавший и пресыщенный зритель переключит или выключит. Но богатенькая вдохновенная атмосфера шика и пышности не позволяла этого сделать, ведь 99,9 % из тех, кто пялится на это всё, никогда не будут всем этим обладать.

После рекламного блока объявился очередной пониматель путной жизни. Он заворачивал муру про то, что мужу следовало надевать рубаху и порты. Жене — сарафан и платок. Не должно быть открытых участков, кроме рук и лица. Во время матримониального соития оголение срамных зон случается только под хорошим укрытием: сено, одеяло. Дрюканье делается в максимально затемнённом месте и в одной неизменной последовательности: муж залазит на лежащую на горбе полностью неподвижную жену, изливается в неё, целует в лоб. Возбраняется издавать постыдные звуки, нарочно растягивать соитие, использовать сторонние приспособления и другие части тела.

Я остался ночевать у предков в своей комнате, где рос. Там до сих пор стоял мой первый компьютер, на который я так долго сколачивал.

Мне особо приходилась по нраву российская народная социальная паутина. В этой болотной помойке сутками торчали люди всех возрастов, ибо помимо неполноценного общения в ней имелись все виды зрительной, аудио, текстовой информации, игр и прочего вновь и вновь изобретаемого дерьма для безвылазного, прочного удержания в трясине. Не нужно было вообще никуда далеко ходить, всё под рукой. Послушал музыку, посмеялся над уморительными картинками, погрустил на клипе, возвышенно почитал за жизнь, а перед сном можно и хорошенько вздрочнуть на терабайты порева на любой вкус и цвет. Каждый желающий с минимальными зайчатками разума мог без особого труда отыскать себе жанр по душе и сердцу или, проще говоря, на что у кого лично стояло и хлестало. За порядком зорко следили солидные дяди, поэтому никаких лишних вопросов не возникало, всё было в норме и так, как надо. Аппарат с кинескопом на пол стола изрядно одряхлел и жутко тормозил, но я вбил первый анал. На меня вывалились горы горюче-смазочного материала, призоры разбегались. Мне удачно подвернулась сплошь и поперёк татуированная девушка Полина с красными волосами и звездой давида на лбу. Партнёр усердно наяривал её в слегка крупноватую, но изящную задницу. Она выглядела вполне довольной когда не нравится, но хочется. На своей великолепной попке, надёжно охраняемой многочисленными законами, милая девушка Полина вовсю ощущала, чувствовала всю хроматическую гамму благоговейных чувств от нетрадиционного к ней отношения через анальное сношение.

Это было заметно невооружённым глазом

Как и положено, на каждой позе я успевал понемножку подёргать, не зря же они растягивали всё это. Я редко дрочил на женскую анальную соло-мастурбацию, с компаньоном легче было представить себя на его благодатном месте. Каждый из нас в глубине души завидовал этим счастливчикам.

Полина оказалась потрясающей находкой. Будь у меня чуть-чуть денег и лавра такие, как эта крутая девчонка сами откопали меня и предложили себя полностью, но за полцены. Необязательно из Москвы, штатная численность населения моего региона являлась одной из самых крупных в государстве. Вокруг её ануса, впритирку к самой дыре красовалась наколка, подтверждающая её сексуальные предпочтения, ей хотелось, чтобы пихали туда елдак.

Я стойко дотянул до последнего и кончил лишь когда он начал в финале ссать ей в рот. Оргазм получился немного смазанным, потому что моча была явно ненастоящей и совершенно прозрачной, как вода. Это выглядело неправдоподобно. Я им не поверил.

Инга не могла больше терпеть моё к ней отношение, вернее его полное отсутствие. Она написала заявление об увольнении и её понесло в Москву, также в налоговую, там всегда остро требовались и у неё опыт был.

Мне просто было непонятно, как она на такую мизерную зарплату собиралась решать вопрос с жильём. Мне даже пришлось скрываться от неё в её последние дни нахождения в Сызрани. Она названивала мне, а я просто не брал трубку. Она была одержима чем-то, я не мог понять чем. Вечером после горячей сотни пропущенных я взял трубку, она умоляла встретиться в последний раз перед отъездом, хотела подарить футболку, которая должна была мне понравиться. В ответ я просто повесил трубку и полностью выключил телефон.