Сейчас, когда Элизабет промотала у себя в голове события сегодняшнего дня, все стало очевидным. Хранители все утро сновали туда-сюда со сжатыми зубами и руками, стиснувшими рукояти мечей. Ученики сбивались в группки в коридорах, перешептываясь на каждом углу. Даже гримуары были более беспокойны, чем обычно.

Магистр. Ужас прошел сквозь все тело девушки, подобно звуку, заставляющему дрожать струны арфы.

– Что ему здесь нужно? – спросила она.

Никто из них никогда не видел даже обычного чародея. В тех редких случаях, когда они появлялись в Саммерсхолле, хранители встречали их через специальные двери и сопровождали прямиком в читальный зал. Она была уверена, что в случае с магистром предприняли бы более серьезные предосторожности.

Глаза Катрин просияли.

– Стефан поспорил со мной, что у магистра заостренные уши и раздвоенные копыта. Это не так, и я просто обязана доказать ему свою правоту. Я собираюсь выследить магистра, а ты подтвердишь мой рассказ.

Элизабет вздохнула. Взгляд невольно упал на пустой стол.

– Чтобы это сделать, нам придется нарушить кучу правил.

– А Финч насадит наши головы на пики, если узнает об этом, – продолжила за нее Катрин. – Но этого не случится. Он не знает о потайных ходах.

На этот раз Финч был не самым большим опасением Элизабет. В сознании всплыла Книга Ока с ее налитыми кровью, выпученными глазами. Любая пара тех глаз могла принадлежать кому-то вроде нее или Катрин.

– Если магистр поймает нас, – сказала она, – он поступит гораздо хуже, чем просто насадит наши головы на пики.

– Сомневаюсь. Реформы запретили чародеям убивать людей за исключением случаев самообороны. Он просто заставит нас облысеть или покрыться фурункулами. – Катрин игриво повела бровями. – Ну же, это возможность, которая дается всего раз в жизни. По крайней мере, для меня это именно она. Когда я еще смогу увидеть магистра? Много ли шансов у меня будет получить магические фурункулы?

Катрин мечтала стать архивариусом, а не хранителем, и ее работа не была бы связана с чародеями, в отличие от Элизабет…

Искра вспыхнула в ее сознании. Катрин права, это та самая возможность. Совсем недавно она решила прилагать все усилия, чтобы впечатлить Наставницу. Хранители не боялись чародеев, поэтому чем больше она узнает о них, тем более подготовленной будет.

– Хорошо, – сказала она, выпрямляя спину. – Вероятнее всего, они поведут его в восточный читальный зал. Нам сюда.

Пока они с Катрин пробирались меж книжных полок, Элизабет пыталась избавиться от гнетущего чувства тревоги. Она старалась поступать как должно и не нарушать правила, однако ее попытки каким-то непонятным ей самой образом никогда не срабатывали. В прошлом месяце случилась та катастрофа с люстрой – по крайней мере, сейчас нос госпожи Беллуэзер выглядел почти прилично. А тот раз, когда она разлила повсюду клубничный джем… Впрочем, лучше не вспоминать об этом.

Когда они добрались до бюста Корнелиуса Мудрого, который Элизабет использовала как ориентир, она огляделась в поисках темно-красного корешка книги, который обнаружился на верхних полках. Золотая надпись истерлась и осыпалась. Страницы гримуара сонно захрустели, приветствуя ее, когда она потянулась и протерла его обложку. Щелчок, похожий на звук открывающегося замка, раздался из глубин книжного шкафа. Целая панель с полками отъехала внутрь, освобождая пыльный проход.

– Не могу поверить, что это выходит только у тебя, – сказала Катрин, как только они нырнули внутрь. – Я пробовала тереть его сотни раз, как и Стефан.

Элизабет пожала плечами. Этого она тоже не понимала. Она постаралась удержаться от чиха, пока вела Катрин по узкому извилистому коридору, смахивая паутину, которая свисала подобно призрачным гирляндам с балок перекрытий. Другой конец перехода находился за гобеленом, висящим в читальном зале. Они остановились и прислушались, желая убедиться в том, что комната пуста, прежде чем выбраться из-за тяжелого куска ткани, кашляя в рукава своей формы.

Ученикам запрещалось заходить в читальный зал, и Элизабет одновременно была рада и разочарована, обнаружив, что это самая обычная комната. Ее обставили в мужском стиле, с большим количеством отполированного дерева и темной кожи. Огромный стол из красного дерева стоял у окна, несколько кожаных кресел окружали трещащий камин, дрова в котором взорвались и изрыгнули целый фонтан искр в момент, когда они выпрыгнули из-за гобелена.