Если Родина доверила

1937 год. Январь. Пронзительный ветер швыряет снегом в стекла окон, завывает в кронах деревьев. Утром отец прокопал во дворе тропинку от крыльца до калитки. Вернулся в дом и повел разговор о том, что сегодня моя поездка на Лозовую будет нелегкой:

— Там, в степи, — сказал озабоченно, — метель такая, что зги не видать…

— Все будет в порядке, — успокоил я отца.

Иду в депо. Вьюга действительно страшная, ветер валит с ног. Дежурный сообщил: по участку прошел снегоочиститель, однако переметы на пути появляются снова, снег заносит выемки.

В тот день я должен был выполнить первый сквозной рейс. Обстоятельства сложились так, что надо было срочно ускорить продвижение порожних составов к бункерам угольных шахт. Потому мы и предложили вести такие маршруты из Лозовой к Дебальцево без остановки в Славянске. Это давало возможность на несколько часов сократить время пребывания порожняка в пути и, конечно, значительно повышало производительность паровоза, его среднесуточный пробег. Предложение поддержали не все железнодорожники: кое-кто сомневался, удастся ли осуществить такой замысел. А мы решили доказать, что сквозные рейсы — дело реальное. Однако сильный ветер и метель осложнили поездку. Ну, что ж, капризы природы — не новость для паровозников.

Поднялись в будку паровоза. Закончив последние приготовления, отправились в путь. Сквозь густую снежную пелену почти не видно сигналов, на пути большие сугробы. Главное теперь — держать высокую скорость, чтобы иметь в запасе достаточную инерцию, и с ее помощью преодолеть натиск стихии.

На одной из станций дежурный передал записку диспетчера: «Напарники волнуются. Все ли в порядке?». Это члены нашей бригады — машинисты Саша Волошко и Валентин Бондаренко следили из диспетчерской за движением нашего поезда.

В Лозовую мы прибыли точно по графику. Из комнаты дежурного по станции я доложил по селектору о том, что рейс завершен. Диспетчер отметил на графике время нашего прибытия.

— Ну что же, — сказал я ему, — беру в Лозовой порожняк и — в Дебальцево… Как там на линии, все в порядке?

— Обстановка сложная, — ответил диспетчер, — но движение поездов по всему участку обеспечим без остановок.

И снова рейс. Бьет ветер, кружит метель. Посматриваю на часы. График опережаем. Славянск проследовали без остановки, к Дебальцево продвигаемся быстрее, чем предусматривалось графиком. В Дебальцево взяли угольный маршрут, привели его в Славянск. Здесь я сдал локомотив Саше Волошко. Он тоже отлично выполнил задание.

С тех пор и начали внедрять сквозные рейсы. Это позволило быстрее доставлять порожняк на шахты. Объем погрузки угля в Донбассе увеличивался. Новых усилий железнодорожников требовало также ускоренное развитие промышленности. Становилось все очевиднее, что удлинение участков обращения локомотивов — дело прогрессивное, открывающее возможность ускорения перевозок, лучшего использования подвижного состава.

Наша комсомольская бригада действовала все смелее и уверенней. Хорошо прошли рейсы по доставке порожняка из Лозовой до Дебальцево без смены локомотива в Славянске. Почему бы не попробовать продлить маршрут? В те дни уж и диспетчеры нацеливались на такие рейсы.

У нас стало обычаем в ту трудную зиму заходить в диспетчерскую. Волнуешься, бывало, за товарища: как он там, на перегоне?

Заглянул я однажды к диспетчеру, чтобы справиться о Саше Волошко, а он глянул на меня, улыбается:

— Как думаешь, можно ли без отцепки паровоза добраться с поездом от Лозовой не только до Дебальцево, но и до Иловайской?