- Этот ублюдок как-то исчез. Словно в воздухе растворился, - нехотя сообщил мне полуголый Деш, зажёг свет и начал меня осматривать, встав передо мной на колени. - Это говорит только об одном. Либо это был один из моих людей, либо его хорошо поставили в известность о планировке здания. Скорее всего, и то и другое.

Я догадывалась, что всё так и есть, но промолчала, чтобы не задевать его самолюбия. Уверена, что оно и так сейчас сильно хромает.

- Ты в порядке? – его вопрос меня не удивил.

- Не очень, - призналась ему с вымученной улыбкой.

- Мне жаль, - желваки у него ходили, а всё тело выдавало внутреннее напряжение.

Мне стало больно от того, насколько сильно ощущала его эмоции, разочарование в себе. А ведь это наша обоюдная вина. Моя в особенности, потому что расслабилась. И позволила себе увлечь моего теневика на свою тёмную сторону. Сторону желания и почти наплевательского настроения по поводу всего, что не касалось нас лично.

- Прости, что толкнула тебя. Просто я проснулась. А он стоит над нами и целится в тебя. Не придумала ничего умнее, как спихнуть с кровати, - кивком указала на разорванное на матраце место. - Прости…

- Сочту это последствием от пережитого тобой шока.

- В смысле?

- Ты спасла мне жизнь. И извиняешь за это, Даш? Ты в своём уме? Это я должен молить тебя о прощении. Я самонадеянно решил, что тут безопасно и подверг твою жизнь опасности. А я же ощущал, что ты не довольна таким решением. Но счёл это простыми страхами.

Ещё бы добавил "женскими" страхами.

- Всё хорошо, - как-то чересчур вяло для себя самой возразила ему.

- Это не шутки, Даша! – взмылился мужчина и тут же погас. – Ты для меня…

Он замолчал. Молчала и я. Потому что знала, что он хочет сказать. Лучше чем возможно понимал он сам. Я испытывала то же самое.

- Мы расслабились, - попыталась сгладить обстановку и криво улыбнулась.

- Ты женщина! – яростно сообщил мне Дешон, как будто что-то неизвестное мне ранее.

Ещё и встал, чтобы быть выше. Ах, он… авторитетом давит?

- Ещё скажи, что это твоя задача защищать меня и не допускать всякой… мировой несправедливости.

- Именно! – и он так высокомерно это сказал, что у меня снова помутилось в голове.

Но на сей раз не от чувства крови, стекающей по моей руке, или её потери, а от… него.