– Мы позвоним, – загадочно сказала она, отворачиваясь.

Я попытался понять – какое именно чувство посетило меня после таких слов, однако это оказалось непросто. Волнение и что-то еще.

У лифта меня встретила головка экспресс-теста. И ведь не отпустят, если завалю проверку.

Взгляд в объектив…

После посещения тюрьмы я еще лоялен? Не террорист?

Да, лоялен. Ведь двери лифта распахнулись.

Внезапно сработало старое радио, с которым возился охранник, сидевший за столом у лифта. Причем сработало таким образом, будто здесь взорвалась еще одна бомба: это была запрещенная волна Три-С.

– Экспедиции в дальний космос… провалились, – успел прошипеть диктор.

Охранник с силой ударил приемник об стол, и приборчик затих. Провинившийся «страж режима» затравленно озирался по сторонам, а на него смотрели все мы – Антера, показавшаяся из-за решеток, я и телевизионная камера прямо над лифтом.

Женщина в черном демонстративно достала из кармана пиджака мобильный инфолинк и сделала пометку.

Попал. Осторожнее надо, олух.

На обратном пути я заглянул в окошко к тем двум уродам, что пытались подшутить надо мной. Один из них, находясь за решеткой и бронированным стеклом, услужливо проговорил:

– Мистер Беркли, менеджер лагеря перевел ваш спинер на основную площадку.

– Желаем приятного пути, – сказал другой, чуть пригибаясь.

Ответа они не дождались. Я развернулся и пошел к выходу. Этот вариант для них был не самым плохим.

На улице моросил все тот же дождь. Кроме того, начинало светать. Небо превращалось в ту противную тяжелую смесь, в мутное, грязно-белое месиво тумана и рассеянного дневного света. Скорее к машине, благо спасительная шляпа под рукой.

На площадке рядом с моим спинером стоял броневик тюремщиков с отсеком на двадцать лиц. За ним показался еще один, на этот раз совсем малоприметный вход в подземный бункер, скрытый в тени броневика. Забираясь в спинер, я подслушал разговор, который доносился оттуда.

– Почему мы в этой дыре? Мы же белые!

– Ты что, не понял? Им без разницы. Черные, белые, узкоглазые…

– Да я… просто…