– Ваша честь, позвольте обратить ваше внимание на полицейский отчет, который достал наш следователь и который я приобщил к ходатайству защиты. В нем указано, что две жертвы, Марти и Кэролайн Беннет, были убиты, согласно протоколу коронера, тупым тяжелым предметом, скорее всего бейсбольной битой. После чего трупы были расчленены большим ножом или мачете и разложены в жутких позах сексуального характера, не просто похожих, но абсолютно идентичных тем, какие мы имеем в настоящем деле. И миз Уайтвулф абсолютно права – это произошло шесть лет назад. За несколько месяцев до того, как мой клиент переехал в штат Невада.

– Эти убийства не имеют никакого отношения к настоящему делу. Мы действительно рассматривали то преступление, сравнивая его с действиями подозреваемого. Расхождения оказались настолько значительными, что мы решили не проводить дальнейшее расследование. Это часть рабочего процесса, и мы никоим образом не обязаны информировать об этом защиту. Налицо попытка просто…

– Данные обстоятельства могли бы кардинально перевернуть все дело. Обвинение было обязано ознакомить нас с ними.

– Защита легко могла бы – и должна была – найти в архивах штата все похожие дела. Мы не обязаны выполнять за нее ее работу.

– Ваша честь, опять же отсылаю вас к материалам, приложенным к моему ходатайству. Вы увидите, что ни в одной статье – ни в одной – ни словом не упоминаются обстоятельства дела, помимо того, что жертвы были убиты тупым тяжелым предметом. Нигде не упоминается о том, как были изуродованы и разложены трупы. Как я мог что-либо найти, если все это оставалось неизвестно широкой публике?

– Так как же связаны неправомерность действий обвинения и то, что обстоятельства не были обнародованы? – спросил судья Хэмилтон. – Быть может, средства массовой информации посчитали преступление слишком кровавым и жестоким?

Дилан понизил голос, чтобы скрыть от судьи охватывающую его ярость:

– Защита предполагает, что прокуратура добилась от суда конфиденциального запрета не раскрывать подробности произошедшего. Правоохранительные органы нередко прибегают к подобной тактике, чтобы отделить тех, кто хочет приписать себе совершение каких-либо преступлений, от тех, кто эти преступления в действительности совершил. У меня физически не было никакой возможности найти это дело. Так что обвинение было обязано ознакомить меня с материалами, однако оно этого не сделало.

Судья Хэмилтон постучал ручкой по столу.

– И поэтому вы просите прекратить судебный процесс на основании того, что были нарушены правовые нормы? Я считаю, мистер Астер, что эта просьба неоправданна. Присяжные ничего не слышали об этом деле, и у вас еще есть время ознакомить их с ним. Я отклоняю ваше ходатайство.

– В таком случае, ваша честь, мы просим изменить позицию защиты мистера Уорда: вместо невиновности вследствие невменяемости будет просто невиновность.

– Что? – воскликнула Келли. – Ваша честь, после начала судебного процесса защита не может просто так изменить свою позицию!

– Дилан, я этого не хочу, – пробормотал Арло, дергая Дилана за рукав.

– Честное слово, Арло, – наклонился к нему тот, – мне глубоко наплевать на то, что вы хотите. Я собираюсь спасти вам жизнь независимо от того, хотите ли вы этого или нет. Впредь не перебивайте меня, иначе я попрошу пристава заткнуть вам рот кляпом!

Он произнес это так выразительно, что Арло, похоже, понял, что спорить бесполезно. Опустив голову, он уставился на стол.

– Речь идет о доказательствах, которые могут снять вину с моего клиента. Суд это понимает, и обвинение также это понимает. По меньшей мере мы должны получить возможность изменить свою позицию в свете новых обстоятельств, о которых умалчивало обвинение.

Судья перевел взгляд с Дилана на Келли:

– Миз Уайтвулф, были ли подробности убийства четы Беннет и посмертного издевательства над трупами скрыты от широкой общественности?

– На тот момент у нас не было никаких зацепок относительно того, кто мог желать причинить зло жертвам. Но мы полагали, что нам удастся заставить преступника раскрыть себя. Криминальный психолог, с которым я консультировалась, сказал, что такие преступники жаждут внимания, и, лишив их его, мы, возможно, подтолкнем преступников к попытке получить внимание другим способом. Быть может, с помощью писем в полицию или в средства массовой информации. Нам нужно было понимать, кто истинный преступник, а кто просто пытается приписать себе чужое преступление, и добиться этого можно было, только скрыв информацию от общественности.

– И это также гарантированно обеспечило то, – добавил Дилан, – что я ни за что не смог бы узнать о связи этих двух дел.